Правда, им меньше повезло, когда на пути обратно в город они наткнулись на дружины Творилюта и Оддгейра. Пытаясь уклониться от боя, греки бросили обоз и пленных – так выяснилась судьба Вагуды, – и фемная пехота греков была русами разбита, но конница ушла и снова затворилась в городе.

Тогда Мистина, разозленный потерей еще одной дружины и еще одного родовитого воеводы, а также наученный ошибкой, решил город взять. В прибрежной полосе, а больше в предгорьях, росло немало деревьев, пригодных для изготовления осадных лестниц: дуб – хоть и не тот, что на Руси, – ель, сосна, береза, бук. Вырубив ствол, очищали от веток, набивали поперечные опоры. Помня рассказы Барда об осаде Сигфридовыми войсками Парижа, сколачивали из расколотых жердей большие щиты, чтобы под ними помещалось сразу несколько человек.

Выбрав наиболее обветшавшие участки стены, в предрассветный час русы пошли на приступ. Прикрывались щитами от камней и стрел, летящих сверху, подтащили к воротам сделанный из самой большой ели таран. При помощи лестниц и железных крюков полезли на стены. В двух местах греки отбились, в трех – где их осаждали Тородд, Векожит и молодой князь Зорян с Ловати – защитников оттеснили со стен. Зная, что в городе сидят убийцы Вагудиной дружины, русы стремились внутрь густо и упорно. Дружина местного стратига сильно уступала им числом, и когда русы наконец получили доступ в город, все стратиоты скоро были перебиты. А с ними заодно, в возникшей давке и смятении, и немало жителей. Мистина приказал освободить проход через ворота и выпустить простолюдинов и беженцев. Иначе невозможно было пройти по улицам: так плотно они были забиты мертвыми телами, живыми людьми, блеющим скотом, повозками и пожитками.

Скот и пожитки, конечно, остались внутри, и все богатства округи разом попали в руки русов. Осада стоила им еще человек двести погибших и умерших от ран, в том числе двоих воевод. Торфаст был убит стрелой из стреломета в грудь – не спас и пластинчатый доспех, – а Войта получил копьем в горло, пытаясь взойти на стену. Слишком раззадорился и опередил своих – а греки и рады были снять скифского воеводу, без труда опознанного по блестящему медью шлему.

Впрочем, сам греческий стратиг тоже был найден среди убитых. Мистина велел Вермунду спросить у пленных, кто это и как зовут, но имя быстро выскользнуло из памяти – не то Геронтий, не то Февронтий… Главное, что на нем был клибанион с позолоченными чешуйками на груди, и тот остался цел – погиб стратиг от удара ростовым топором по шее. Бармица оказалась испорчена, оружие пошло в пользу победителя – это оказался Жирята из дружины Острогляда. Шлем стратига он отдал своему боярину, а клибанион порешили вручить Мистине: такая роскошь пристала только воеводе.