– О доблестные, о храбрые! – произнес каппадокиец со спокойной иронией. – Стоит ли вам метать дротики в низкого, презренного гладиатора, когда он находится так далеко от вас?

– Клянусь богами, покровителями Рима, ты, подлый раб, осмеливаешься оскорблять нас, римских граждан! Выступаешь защитником гнусного варвара!

– Потише вы там! – сказал Эдиок. – Никого я не оскорбляю, и меньше всего вас, уважаемые патриции и граждане, тем более что один из вас – мой господин. За Спартаком я не пойду, как не пошел до сих пор, потому что не верю в успех его дела, потому что против него – счастливая судьба Рима, любимого богами. Но хоть я и не последовал за ним, я все же не считаю себя обязанным ненавидеть его и проклинать по вашему примеру: Спартак надеется завоевать свободу для себя и для своих собратьев, он взялся за оружие и отважно сражается против римских легионов. Я имею право говорить что хочу – ведь священными обычаями сатурналий в эти три дня предоставлена полная свобода действий и слов.

В ответ на речи каппадокийца послышался громкий ропот неодобрения, а его господин сердито воскликнул:

– О, во имя богини целомудрия, что мне привелось услышать!.. Ты меньше обидел бы меня, безумный раб, если бы обругал меня, мою жену, оскорбил честь моего дома!.. Проси, моли своих богов, чтобы я не вспомнил твоих нелепых речей, когда пройдут дни сатурналий!

– Защищает гладиатора! Каково!

– Превозносит его подлые деяния!

– Восхваляет подлого разбойника!

– Клянусь Кастором и Поллуксом!..

– Клянусь Геркулесом, это просто наглость!..

– И как раз сегодня, именно сегодня, когда мы, как никогда, испытываем гибельные последствия его восстания! – воскликнул хозяин Эдиока. – Как раз теперь, когда по милости этого Спартака в Риме не осталось даже сотни, даже десятка гладиаторов! Некого нынче зарезать в цирке в честь бога Сатурна!

– Неужели? – печально и с удивлением воскликнули семь или восемь его сотрапезников.

– Клянусь Венерой Эрициной, покровительницей дома Фабиев, моей повелительницей, в этом году сатурналии будут праздноваться без гладиаторских боев.

«Вот беда!» – насмешливо воскликнул про себя Арторикс, прихлебывая маленькими глотками тускуланское.

– А между тем, согласно древнему обычаю, всегда свято соблюдавшемуся, – сказал патриций, – Сатурну надо приносить человеческие жертвы: ведь Сатурн первоначально был божеством преисподней, а не тверди небесной, и его можно было умилостивить только человеческой кровью.

– Да испепелит Сатурн этого мерзкого гладиатора! Спартак – вот кто единственный виновник такого несчастья! – воскликнула свободнорожденная гражданка, сидевшая рядом с патрицием; лицо ее раскраснелось от возлияний.