— Поклянись на истинном Кресте.

Король протянул руку.

Филипп де Комин прищурился. Герцог Карл полагал, что король не знает, какое чудесное чувство охватывает человека, стремящегося, но не способного дотронуться до святыни.

Но король прикоснулся к реликвии без всякого усилия.

— Конечно, я клянусь, дорогой кузен. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Клянусь сдержать своё слово и не посрамить своего имени, поставленного под соглашением. Этого достаточно?

— Этого достаточно, — подтвердил герцог с недовольством. Он посмотрел на Филиппа де Комина. Можно было получить больше.

Филипп де Комин вздохнул. Людовик не был колдуном. Тогда, значит, он — сумасшедший. Он всегда восхищался королём как искуснейшим дипломатом в Европе. Больно было видеть крушение такого ума.

Король сказал:

— Я бы хотел, чтобы мне привели лошадь, кузен Карл.

— Ты уезжаешь прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Как желаешь, — пожал плечами герцог.

Вмешался Филипп де Комин:

— Местность здесь диковатая. Ваше величество считает безопасным ехать без сопровождения?

— Конечно. Я отослал армию в Париж, но я, наверное, догоню её лигах в двух отсюда.

— Я хотел бы послать с тобой эскорт, — сказал герцог Карл. Он считал, что угадал мысль Филиппа де Комина.

Они оба знали, что французская армия стоит на расстоянии мили от Перонна. Как удачно король мог бы исчезнуть навсегда в лесу, не доехав до армии, о расположении которой только что солгал.

Но Комин не думал об убийстве.

— Герцог Карл помнит о гарантии безопасности, которую дал вам, — сказал он. — Предлагая вам эскорт, он лишь держит слово обеспечить вашу неприкосновенность. Конечно, ваше величество может отвергнуть его предложение, но если с вами что-либо произойдёт, это останется на совести герцога.

Герцог неслышно выругался. Священник и писцы всё ещё оставались в зале, в присутствии истинного Креста, и никто не мог теперь забыть, что он обещал королю безопасность.