Внезапно в комнату вошёл герцог Карл. Его лицо было красным от злости и осунувшимся от усталости. Он изложил свой ультиматум, проклиная всё на свете и чертыхаясь. Людовик порадовался, что его уже предупредили. На этом святом мече не было крови с тех давних пор, как его носил Карл Великий. А сегодня он вновь обагрится его кровью. И тогда будь что будет!

— Дорогой кузен, успокойся, ты слишком волнуешься. Твоё предложение кажется мне совершенно разумным.

— Мне жаль, что это так...

— Только разреши мне выйти и отослать эту непослушную армию, и я буду совершенно готов.

— Клянись в этом!

— Конечно, я клянусь, дорогой кузен! Не трясись так, ты меня нервируешь.

— Клянись сейчас же! — он держал перед Людовиком кристальный эфес, и Людовик возложил на него руку.

— Клянусь отослать армию домой...

— ...клянусь выступить против Льежа...

— Клянусь выступить против Льежа.

— ...клянусь выполнять соглашение, данное сегодня ночью...

— Я клянусь выполнять соглашение, подписанное мной сегодня ночью. Но, кузен Карл, мы не определили время нашего соглашения. Не поклясться ли нам навечно? Тебе и мне?

В голосе герцога прозвучала осторожность. Ему не нравилась уступка, которая была включена в договор по настоянию де Комина. Бессрочный договор свяжет ему руки навсегда, а ведь могло прийти время, когда английская помощь будет ещё нужнее, чем сейчас.

— Поклянёмся на один год.

— Клянусь исполнять его в течение одного года.

Стоявший тут же Филипп де Комин сказал:

— Оговорка о временных ограничениях будет добавлена к тексту.

Король нашёл законный выход. А теперь надо доставить этих швейцарцев!

— У тебя достаточно сил, чтобы усмирить Льеж без поддержки, Карл? Ты можешь позаимствовать немного у меня.

— Кроме тебя, в моей армии не будет французов.