— О, Боже, так же было и со мной. Бедная моя мать! Несчастная моя королева! Нельзя ли как-нибудь облегчить её страдания?

Вообще такие средства есть, сказал Оливье, но никакие средства, известные науке, не облегчают родов, не поставив под угрозу жизнь матери или ребёнка, а может быть — и обоих.

— Ни один человек, знавший королеву, — сказал Оливье, и король вынужден был согласиться с этим, — не решился бы дать ей такое лекарство.

— Да, Шарлотта выплюнет его как яд. Чёрт бы побрал вас, докторов, придумайте же что-нибудь!

Но Оливье был беспомощен.

После того как дофин наконец-то благополучно появился на свет, начал дышать и закричал, когда он уже яростно брыкался в своей колыбельке, а королева оправилась от испытания, Людовик обратил своё внимание на совершенствование медицинских знаний. Никто, конечно, моментально не изобрёл средства облегчения родовых мук, но возникли крупные университеты в Бордо, Балансе, Нанте и Бурже. Медицинский колледж в Балансе, в провинции Дофине скоро начал выпускать лучших в Европе медиков. В Бордо, в Гиени, принадлежавшей его брату, было приказано начать изучение в первую очередь теологии, но обучали там также и юриспруденции, изящной словесности и медицине. «Но всё же я думаю, что теология — вот то, что подходит именно для Бордо. Аромат святости полезен моему брату и перебьёт, может быть, аромат духов этой его женщины».

Брату его вовсе не понравилось то, что посреди его любимого парка вдруг выросли академические здания. «Я терплю это через силу, — писал он королю. — Ваше величество испортило прекрасный вид и привлекло шумные толпы безродных студентов в мою столицу, лишив меня покоя».

Король отвечал раздражённо: «Этот великолепный университет не стоил тебе ни гроша, мой дорогой герцог Гиеньский, а что касается студентов, то я не знаю никакого закона, по которому студент должен иметь благородное происхождение».

Король не забывал и о Боге. Помимо многих гражданских зданий, он выстроил немало церквей. Церковники простили ему заключение одного кардинала, когда увидели на колокольнях новые колокола, на своих плечах — новые мантии, новые пожертвования для своих приходов, множество новых великолепных кафедр, ждущих своих епископов, на которые мог претендовать любой образованный и трудолюбивый служитель церкви. Люди охотно позабыли о Перонне теперь, когда их сыновья могли надеяться стать епископами, докторами, юристами, даже крупными государственными чиновниками. И каждому французу стало понятно, что Людовик XI делает ставку не на благородное происхождение, а на способности человека.