– Муцин, – Лу Юйлань подозвала фигуру, ожидавшую за шторой, и Муцин, уже наготове, быстро подошла к Цуй Жусу с чашей теплой воды.

– Господин Цуй, боюсь, что в этом финиковом чае очень много заварки, и ею легко подавиться, когда он остынет. Выпейте немного теплой воды, чтобы прочистить горло, – Муцин произнесла с застывшим выражением лица, каждое ее движение было легким и непринужденным.

– Ты что, мерзавка, самая умная? – Лу Юйлань, замахнувшись, отвесила Муцин пощечину.

От удара голова служанки наклонилась вниз, ее женственное тело оставалось неподвижным. Поджав уголки рта и сохраняя спокойствие, она опустилась на колени, чтобы извиниться и признать свою вину:

– Госпожа, прекрасный удар. В следующий раз я буду лучше думать, перед тем как говорить.

Цуй Жусу отстраненно наблюдал за этой сценой, и хоть Муцин носила грубую бесформенную одежду, а волосы ее были растрепаны, это не могло скрыть ее добрый и достойный характер. Что за сердце и ум делали ее такой терпимой и находчивой, что она могла противостоять Лу Юйлань, перед которой даже Цуй Жусу был беспомощен?

Он холодно взглянул на Лу Юйлань, недовольный ее высокомерным и жестоким отношением к слугам, и раздраженно упрекнул ее:

– Ты мать семейства, Лу Юйлань. Скоро здесь появятся молодые невесты, и они будут вести себя так же безрассудно, как и ты? Да и кто из женщин осмелится выйти замуж в семью Цуй?

Лу Юйлань закатила глаза, обнажая белки, и горделиво выдохнула:

– Невестка – это невестка, а служанка – это служанка. И у меня свое понимание того, что прилично, а что нет.

Цуй Жусу, поняв, что она даже и не думает стыдиться, просто замолчал. Спутанные противоречия между ним и супругой его утомили, он вкладывал много усилий в их споры, большие или маленькие, и ему это надоело. Дабы избегать конфликтов, он выбирал идти путем наименьшего сопротивления.

– Ладно, я пойду, а ты пока переведи дух.

Цуй Жусу поднялся на ноги, Муцин приподняла дверную занавеску, и старший сын Вэньсы зашел в комнату. Большие глаза и высокий нос он унаследовал от своей матери, Лу Юйлань. Он был одет в ржаво-красную робу с узором из облаков и казался зрелым и уравновешенным, не похожим на семнадцатилетнего парня.

После того как Цуй Вэньсы благоговейно поприветствовал родителей, губы его дернулись, словно он хотел что-то сказать.

– Вэньси, в чем дело? – Голос Лу Юйлань был нежен. В присутствии любимого сына она всегда была заботливой матушкой.

– Матушка, помните, вы с отцом обещали, что он свозит нас с братом на охоту на гору Дахэйшань? Мы уже заждались, и я пришел напомнить вам.