– Но потом-то он одумался, – заметил Олимпио. – Когда твои родители умерли, Нино подобрел и время от времени звонил мне с вопросами, я помогал ему чем мог.

– Он все еще обижался на тебя за то, что ты получил мастерскую Сильвио? – спросила Николина.

– Казалось, что нет, видимо, к тому времени старая рана зарубцевалась. В Америке Нино преуспел, так что маленький магазинчик в провинциальном итальянском городке уже не имел для него никакого значения.

– Мне кажется, Кабрелли должны были объединиться, – задумчиво сказала Анина.

– Наверное, особенно после всего, что они пережили, – согласился Олимпио. – Но обычно, достигнув успеха, мы тут же забываем, каково это – быть бедным. Как только у нас появляется счет в банке, мы мгновенно избавляемся от чувства незащищенности, как от старых ботинок. Надеваем хорошую обувь и уже не вспоминаем, как сильно когда-то болели ноги.

Тревизо

1947 год

После войны Сперанца два года провел в Берлине, помогая американцам. Он сообщал им подробности своей работы, известные ему имена и все те сведения, которые, как надеялись немцы, должны были умереть вместе с ним. После он решил вернуться в Италию.

Когда поезд вез его домой, он наблюдал из окна сельский пейзаж и ужасался тому, что сотворили с его страной нацисты и фашисты.

Покрытые черным пеплом поля на месте сожженных деревень миль через десять сменялись совсем другой картиной – живой деревней, полной людей, уютных домов и торговых лавок, будто никакой трагедии не случалось вовсе.

Измученный и опустошенный, спать Сперанца не мог. Война преподнесла ему еще один подарок – бессонницу. Он встал, ухватившись за багажную полку, и, пошатываясь, направился в тамбур. У него осталась всего одна сигарета, он закурил ее. Эти последние мили, отделявшие его от дома, казались самыми длинными. Сперанца едва различал стук колес и почти не ощущал тряски. Он вообще уже мало что чувствовал. После окончания войны практически не плакал, но, увидев приоконные ящики с цветами, не смог сдержать слез. Жизнь продолжалась, но не для него. Без Аньезе он превратился в призрак, и оказалось, что призраки тоже плачут.

С собой у него было лишь то, что было на нем надето, и билет до Италии, который ему вручили американцы. Они предлагали ему работать в Америке, но он вежливо отказался. Какой в этом смысл? Уехать в Америку хотела Аньезе. Конечно, он последовал бы за ней, это вошло у него в привычку. Она принимала все решения, была вдохновителем всего, что удавалось ему в жизни.

Ощущая тяжесть в ногах, Сперанца сошел с поезда в Тревизо. Слава богу, здания вокруг по-прежнему стояли, а гондолы плыли по каналам. Возвращение в Венето означало возможность дышать и двигаться там, где он когда-то встретил Аньезе и был счастлив. Он не представлял, что делал бы, если бы Тревизо тоже сровняли с землей. С этим городком было связано самое дорогое. Их роман начался с прогулок по заросшим мхом дорожкам вдоль бледно-голубых каналов. Ни в свою мастерскую, ни в прежнюю квартиру в Венеции он возвращаться не хотел. Это точно разбило бы остатки его сердца.