– Чувствую себя бесполезной, – вздохнула Матильда.

– Мама, получай удовольствие. Позволь нам за тобой поухаживать. – Николина сняла крышку с сервировочного блюда. – Сейчас как раз сезон. Артишоки от Аньезе. Я нашла рецепт в твоей шкатулке.

– Да, она учила бабушку их готовить. Сама я никогда Аньезе не видела, но мама ее любила. Когда они приезжали в гости, им обычно отдавали целый этаж. Мужчины работали в мастерской, а бабушка и Аньезе вместе готовили.

Николина попробовала артишок:

– Очень даже ничего.

Матильду порадовало, что дочь умеет готовить блюда, которым когда-то Аньезе учила Нетту. Возможно, ее рассказы о прошлом все-таки не прошли даром.

– Сперанца с удовольствием приезжал сюда после войны. Бабушка кормила его любимыми блюдами, как раз по рецептам Аньезе. Ему было приятно, что даже после ее смерти ими пользуются. В какой-то степени это давало ему опору и смысл.

– Nonna Доменика говорила, что Сперанца был талантливым и привлекательным. Очевидно, что многие женщины в Венето имели на него виды, но он никого не хотел после Аньезе.

– Она тебе это говорила? – удивилась Матильда.

Николина кивнула:

– Bisnonna Нетта все рассказала бабушке, а бабушка – мне.

– Это замечательно, что вы общались. – Матильде стало приятно, что в тот период дочь была близка с ее матерью. – Примерно в сорок девятом Сперанца вновь занялся огранкой. Они с дедом даже работали вместе, что-то делали для церкви. Сперанца был как член семьи. Помню, как мы встречались с ним в Венеции.

– Каким он тогда был?

– Я была подростком и не обращала особого внимания. В середине пятидесятых наша маленькая страна внезапно обрела мировую популярность. Феррагамо[173], кинозвезды, Аньелли[174], новые женские стрижки. В шестнадцать мне хотелось только одного – стать старше. Сидеть в уличном кафе, пить эспрессо и курить сигарету. Курить я, конечно, не могла, отец бы не потерпел, но эспрессо и гонора мне тогда хватало.

Венеция

1956 год