Крестьянка взглянула на меня, но не пошевелилась. Словно я ненастоящая, случайно промелькнувшая тень. Я спросила ее по-английски, можно ли выпить воды. Она ответила что-то непонятное на хинди, но не препятствовала, когда я подошла к колодцу, набрала воды в ладони и жадно выпила. Я наслаждалась ее прохладой, ее текучестью, тем, как в ней отражалось солнце. В жизни не пила ничего вкуснее.

* * *

После этого я сидела у каменной стены рядом с колодцем, ощущая, как вода струится по разгоряченному телу. В безоблачном небе палило солнце. Крестьянка не пыталась помочь, но и не прогоняла меня. Она медленно вращалась по кругу, поглядывая то на меня, то на быка, но чаще просто вдаль. Я размышляла, как могут два человека, находящиеся рядом, существовать в разных измерениях и кто из нас выпал из времени, она или я. Потом она посмотрела на меня и едва заметно кивнула, и я поняла, что она разрешает мне остаться.

* * *

Я подумала о Марке и заплакала. О потерянном времени, которое мы могли провести вместе, о потерянном порядке вещей. О его смехе, которого никогда не слышала, о том, что он никогда не узнает, как все меняется, когда становишься старше.

И все из-за одного неудачного движения.

Мне хотелось подарить ему зрение и слух, все свои органы чувств, чтобы он через меня узнал, каково это – быть здесь сейчас.

* * *

Журчала вода, скрипело колесо, изредка фыркал бык. Больше ни звука. Я была бы рада, если бы время замедлилось, а еще лучше, просто исчезло. Время ведет линию, которая тянется из прошлого в будущее, а водяное колесо совершает круг за кругом – без начала и конца.

* * *

Не знаю, как она нашла меня. Уже садилось солнце, когда по дороге прогрохотал помятый минивэн и остановился. Из машины выбралась Мария и подошла ко мне.

– Пойдем, – сказала она.

Я помотала головой.

– Отцу плохо.

Голос из другого мира, который меня больше не интересовал.

– Вставай, Люси.

Крестьянка смотрела, как мы садились в машину Марии. Когда мы проезжали через ближайшую деревню, мой сотовый разразился потоком сообщений.

– Мы тебя искали, – сказала Мария, а я подумала: как глупо, мы приехали сюда, чтобы найти маму, а теперь я не хочу, чтобы она меня нашла. – Лучше поздно, чем никогда, – сказала Мария. – Ты можешь теперь обижаться, что он так долго все скрывал. Или поблагодарить, что он все же преодолел себя.

Вред давно нанесен, подумала я. Моя жизнь наполовину разрушена. Но жалеть себя бессмысленно. Нравится мне это или нет, но у меня только эта жизнь.

* * *