– Да, возможно.

На обратном пути к себе в горы я попросил шофера остановиться у писчебумажного магазина, чтобы купить побольше бумаги для принтера.

Еще в 1961 году, узнав о смерти Хемингуэя, я решил написать о летних месяцах 1942-го, которые с ним провел. На прошлой неделе, почти через тридцать семь лет после этого обещания, я закончил книгу вчерне. Надо бы переписать ее еще несколько раз, отшлифовать – но, боюсь, не получится. Даже приятно, что я вот так нарушаю правила.

После Второй мировой я старался по мере сил приобщиться к литературе. Начал с Гомера, потом лет десять продирался через Диккенса и Достоевского. До Хемингуэя очередь дошла только в 1974-м. Я начал «По ком звонит колокол» на той неделе, когда Никсон ушел с поста президента.

Я сознаю всю слабость надуманной прозы Хемингуэя и его надуманной философии. Критики правы, говоря о его поздних книгах – «За рекой в тени деревьев», к примеру, – что стиль Хемингуэя становится пародией на его же стиль.

Но в лучших его вещах… там действительно чувствуется гений, как он говорил в ту ночь в нашем овражке на мысе Рома.

Лучше всего голос Хемингуэя мне слышен в его коротких рассказах. Именно там я начал различать ястреба на синей полоске неба. Там разглядел не только перископ, но и его след в Гольфстриме, там ощутил запах пота внутри подлодки и ужас двух парней, готовящихся к своей роковой высадке.

Если я и жалел о чем-то последние девять месяцев, так это о том, что трудно выкроить время для чтения, когда по десять – двенадцать часов в день пишешь сам. Интересно, как настоящие писатели с этим справляются. Хемингуэй, помню, читал весь день напролет – у бассейна, за едой, на «Пилар». Может, его не так поджимали сроки.

Америка стала неузнаваемой. Ничего не осталось из того, что мне помнится.

Я, конечно, знал об этих переменах по журналам, газетам, телевизору, Си-эн-эн, по тысяче фильмов на кассетах и дисках, а в последнее время – по интернету. Но страну не узнать.

Я позвонил одному из немногих друзей, оставшихся у меня в Управлении, – я учил его ремеслу в свои последние годы на службе, теперь он в высших чинах – и попросил о последней услуге. Он колебался, но в конце концов «Федерал-Экспресс» доставила мне пакет: потрепанный, с многочисленными штампами паспорт на другую фамилию с моей фотографией; кредитные карты, в том числе золотая «Америкэн-Экспресс»; водительские права; карточка социального страхования и другие бумажки, включая лицензию на рыбную ловлю – в чувстве юмора моему ученику не откажешь. Впрочем, он знает о моих проблемах и наверняка уверен, что особого вреда от меня не будет. Рыболовная лицензия закончится примерно тогда же, когда и я.