Я буду шептать ему на ушко, что духи не слишком умны и есть много способов их обмануть. Я расскажу ему, что землетрясения происходят, когда дракон, живущий под землей, тянет за корни и трясет их, а лунные затмения происходят из-за того, что собака заглатывает луну. Я расскажу ему истории о Матери людей и духов и о том, как она разделила мир. И конечно, я научу его зачитывать наизусть родословную, даже если там будет только моя ветвь семьи.

Два месяца спустя Цзинь, Дэцзя и я ужинаем перед телевизором и смотрим церемонию открытия Олимпийских игр в Пекине. Я вытираю ротик Пола, чтобы он вспомнил, что пора поесть, но на самом деле мы заворожены шоу – открытием соревнований, которые наша родина устраивает для всего мира. В параде близнецов из пятидесяти пяти этнических меньшинств Китая, похоже, участвуют в основном ханьцы, одетые в национальные костюмы. Тем не менее Дэцзя плачет.

Цзинь говорит, что самые красивые женщины Китая – акха, но что еще он может сказать? А я удовлетворенно обнимаю своего сына.

Следующие несколько месяцев в Аркадии самые счастливые в моей жизни. Цзинь – прекрасный отец. Я помогаю своей деревне, новый магазин на чайном рынке в Фанцуне показывает неплохие результаты, давая надежду на возрождение ценности пуэра. Мне тридцать лет. Я люблю своего сына больше жизни. Ради него я готова на все. Так что лично я пришла в себя. А вот мировая экономика переживает спад. К концу года стоимость недвижимости в США и Китае летит в пропасть. По всему миру люди застегивают кошельки и убирают подальше бумажники. Все настолько напуганы, что перестают покупать игрушки, кондиционеры, телевизоры с плоским экраном и всевозможные товары, которые привозят к ним в картонной упаковке.

Мы не уверены, что компания Цзиня переживет этот сложный период. Но, как напомнила нам однажды по телефону миссис Чан, «вам с Цзинем повезло, что вы родили сын в эпоху политики ограничения рождаемости». Именно это дает Цзиню силы бороться за свой бизнес, а мне – решимость помогать мужу так же, как он помогал мне.

Часть V Девушка из переулка Колибри (2012–2016)

Часть V

Девушка из переулка Колибри (2012–2016)

Эссе

Эссе

Задание: на уроках по английскому мы сосредоточились на написании сочинения для подготовки к подаче документов в колледж, которая вас ждет в следующем году. Теперь я хочу, чтобы вы использовали другой подход, дали волю воображению и написали небольшой рассказ. Писателям часто советуют описывать знакомые события. Возьмите какой-то эпизод из вашей жизни и, опираясь на факты, создайте художественное произведение. Писать можно от первого или третьего лица, а также изменять имена и названия, если считаете, что это даст больше свободы. Чаще всего в подобных эссе абитуриенты пишут о том, как они занимаются спортом, стремятся стать врачами, или рассказывают об иммиграции родителей в Америку. Пожалуйста, помните: с этими заезженными темами поступить не удастся. Будьте креативны, расширяйте горизонты, вдруг вы сможете придумать что-то, что пригодится для эссе при поступлении в колледж. Срок сдачи – 13 октября 2012 года. РазочарованиеАвтор: Хейли ДэвисТемной мартовской ночью Адам и Алиса Боуэн усадили свою дочь Анну за стол для беседы. Неужели запланирована очередная лекция о том, как не стоит лазить в шкаф со спиртным? Или расспросы о том, что происходит на групповой терапии? Или это все та же старая песня: «Как сегодня прошли уроки? Как ты справилась с тестом по химии? Ты сделала домашнее задание?» А что, если они собрались сообщить, что расстаются? (Это, честно говоря, ничуть не удивило бы Анну.) Может, у ее отца диагностировали рак или ему требуется операция на открытом сердце? (Это испугало бы Анну, но и не поразило бы ее, ведь ее отец был уже довольно стар, когда ее удочерили.) Вместо этого Адам начал: – Этим летом… – О, Анна дала волю своей фантазии. Неужели они наконец-то смилостивились и отпустят ее в Европу с друзьями, одну? – …Мы отвезем тебя в Китай. Мы хотим, чтобы ты прикоснулась к своим корням! Это последнее, чего Анна хотела или могла попросить. Правда. Кто в ее возрасте захочет поехать в отпуск с родителями? Но что тут поделаешь? Попробовать побороться – вот что. – Я не собираюсь ехать в один из этих дурацких туров по поиску корней, – буркнула она. Еще несколько лет назад Анна с удовольствием отправилась бы в Китай. Она хотела получить информацию о предмете, с которым ее нашли. Большинство младенцев, брошенных в Китае, получали от родных матерей особый подарок: медальон, талисман на удачу, свитер или одеяло ручной вязки, иногда даже немного китайских денег. Анна знала это, потому что видела такие вещи на фотографиях: новоиспеченные американские родители позируют со своим малышом и держат этот маленький подарок, словно футбольный кубок. Однако подарок Анне от родной матери был несколько необычным: круглый блин чая весом около фунта, украшенный бессмысленными каракулями. Когда Анна была маленькой, она каждый вечер доставала и смотрела на него. Он должен был что-то значить, вот только что? Потом был случай во втором классе, когда она сделала проект и рассказала всем одноклассникам – и их родителям, – что первой из всей своей семьи приехала в Америку. Так оно и было, но причинило боль приемным родителям, что не входило в планы Анны. Ей стало очень страшно. Не отправят ли ее назад? Она и сейчас иногда искала в Интернете информацию о своей биологической матери или о чайном блине. Втайне, потому что никогда не забывала о последствиях того случая. Анна не хотела снова причинять боль родителям, они не понимали ее. В конце концов, что, по их мнению, даст ей поездка в Китай? Она не найдет свои корни, не получит ответов ни о чайном блине, ни о своей личности, и, что самое неприятное, от поездки ей станет только хуже. Она и так страдала от потери родной матери. Поездка в Китай ничем бы не помогла. Кроме того, практически все знакомые ей удочеренные девочки уже ездили в подобные туры, организованные компанией «Корни и наследие», специализирующейся на работе с приемными детьми и их родителями, так что Анна ничем не выделилась бы. Она просто являлась частью большой волны, что привела тысячи таких же ненужных дочерей, как она, к этим берегам. Довольно странно. Довольно грустно. И ничего особенного. – Мы когда-нибудь возили тебя хоть в какой-то тур? – спросила Алиса. – У нас нет такой привычки, ты же знаешь. – Но… – Возможно, это последний раз, когда мы путешествуем все вместе, – сказал Адам, и Анна снова заподозрила, что с приемным отцом что-то не так. – После окончания школы ты наверняка захочешь отправиться в путешествие со своими друзьями. – Чертовски верно. – А после этого ты, скорее всего, будешь проводить каникулы в лаборатории, или в экспедициях, или помогать какому-нибудь ученому менять наши представления о мире, как твоя мама… – О, Адам… Опять это их дурацкое воркование… Однако Анна не стала особо спорить, вдруг это и правда последний раз, когда они проводят вместе каникулы? И все же, неужели обязательно ехать в Китай? Почему бы не посетить снова юг Франции или вообще выбрать что-то новое, например настоящий поход? Конечно, ознакомившись с маршрутом, Анна поняла, что родители решили сделать поездку по Китаю экскурсионной, пусть она так и не называлась, и лишь последней остановкой перед вылетом домой будет провинция Юньнань, где она родилась. Семья Боуэнов вылетела из аэропорта Лос-Анджелеса ночью. Через тринадцать часов, к моменту приземления в Пекине, все они были еле живы. Прошли паспортный контроль и таможню. Миновали двойные двери, и… о господи! Анна всегда ощущала, как ее китайское лицо выделялось в толпе белых лиц. А здесь мириады похожих на нее людей, выделялись как раз таки родители. Они заметили молодую женщину с табличкой с их фамилией. Это была их гид по Пекину, ее английский оставлял желать лучшего. На ней была помятая юбка, белая блузка и потертые туфли. На плече болталась дешевая пластиковая сумочка. Девушка шла впереди, вытянув перед собой руку, расчищая дорогу для разномастной троицы. Анне было семнадцать, но она цеплялась за мать, как малышка. Они прошли еще через одну дверь и будто попали в печь. Правда. Такое чувство, что ты уже разложила на противне заготовки для печенья и мама велит поставить его в духовку, но, когда тянешь на себя дверцу, на ум приходит сказка о Гензеле и Гретель и о том, как ведьма их решила зажарить. Окружающие толкались и пихались, загружая свои чемоданы, побитые картонные коробки и огромные пластиковые сумки в багажные отсеки автобусов, в багажники и даже на крыши машин. Все вокруг орали как оглашенные, шумно сморкались, кашляли и харкали на землю. Просто отвратительно. А запах? Воняло чесноком так, как будто Анна попала в гигантский дурно пахнущий рот. Добавьте к этому высокую концентрацию пота и сигаретного дыма, которыми провоняла одежда окружающих. Бр-р… Отвратительно! – Детка, – взмолилась Алиса, – ты перекрываешь мне кровообращение! Анна ослабила хватку на руке матери, но ненамного. Они погрузились в микроавтобус. Встречавшая их гид уселась впереди с водителем, который не проронил ни слова. Пробки? Полное безумие! И это в середине ночи! Они тащились мимо многоквартирных домов, серых, с тусклыми флуоресцентными лампами, освещающими то одну, то другую комнату. Анна не сразу поняла, что висит за всеми окнами: бамбуковые шесты, на которых сушилось белье. Они приехали в отель. Просто громада! И супершикарный! Адам передал паспорта и свою кредитную карту. Парень в форме положил их багаж на тележку и проводил семью в смежные номера. Алиса и Адам были в восторге и без умолку болтали о том, что им предстоит сделать. Внезапно Алиса остановилась на полуслове и посмотрела на дочь. – Обязательно сидеть с таким кислым лицом? – спросила она. – Мы отправились в это путешествие ради тебя! Позже, ложась в постель, Анна услышала, как мама сказала: «Подростки! Что с них взять!», и в глубине души пожелала ей смерти. На следующее утро Анна проснулась совершенно потерянной из-за разницы во времени, а мама все еще перечисляла то, что они с Адамом запланировали, только теперь на ней были шорты, футболка и бейсболка «Доджерс». Анне было так стыдно, что хотелось натянуть одеяло на голову, но это в планы не входило. Час спустя, приняв душ, наевшись и намазав все открытые участки кожи солнцезащитным кремом, они вышли из отеля. Воздух на улице был отвратительным. Когда Анна добралась до микроавтобуса, ее руки были совершенно мокрыми. Физически невозможно вспотеть так быстро, но в воздухе было столько влаги, что казалось, будто кто-то облил ее горячей водой. И это в девять утра! Они пересекали одну за другой раскаленные добела площади и дворы: Храм Неба. Площадь Тяньаньмэнь. Запретный город. Солнце палило вовсю. Адам спросил гида, сколько сегодня градусов. Она ответила: – Правительство дает людям выходной, если температура поднимается выше сорока градусов по Цельсию. Он спросил: – И что сегодня? Она окинула взглядом площадь, словно ее не было рядом с Боуэнами. – Я слышала, что будет сорок четыре градуса по Цельсию и восемьдесят процентов влажности. Адам присвистнул, Алиса вздохнула. Анна взяла на себя труд пересчитать в Фаренгейты. Сто одиннадцать градусов! Адам купил бутылки с водой. Боуэны пили и потели, снова пили и снова потели. Адам сфотографировал Анну около тысячи раз. За первый час она увидела больше иностранцев со всего мира, чем за всю свою жизнь. А еще китайцы. Они были повсюду. Поскольку погода была такой отвратительной, Анна переодевалась по три раза в день. Даже лифчик и трусики. Боуэны посещали все новые и новые достопримечательности: Летний дворец, Великую Китайскую стену, терракотовую армию в Сиане, набережную в Шанхае. Китай был странным и не имел ничего общего с тем, что Анна почерпнула из книг или даже из поездки в гости к своим подругам Жасмин и Джейд. Он оказался огромным, загрязненным и многолюдным. Если Анна и мечтала когда-то о встрече со своей биологической матерью, то теперь она понимала, что найти одну женщину из пресловутых одной целой трех десятых миллиарда человек попросту невозможно. Наконец они прилетели в Куньмин в провинции Юньнань, где оказалось гораздо прохладнее. Они остановились в очередном шикарном отеле, и Адам спросил Алису: – Представляешь, как все изменилось после нашей последней поездки?! Надо отдать должное Дэн Сяопину. Быть богатым – это почетно! Когда они гуляли со своим новым гидом, Анна слышала звуки, которые были ей смутно знакомы, но не более того. Она видела людей с такой темной, как у нее кожей, и это были представители горных племен. Иногда прохожие кивали ей или показывали на нее, но что это значило? Узнавали ли они ее по какому-то признаку или просто считали, что она выглядит необычно на фоне белых родителей? Пару раз люди подходили к ней и заговаривали на китайском. «Я не говорю по-китайски», – неизменно отвечала Анна по-английски. Потом те же прохожие поворачивались к ее родителям и спрашивали на идеальном английском: «Это ваш гид?» Но как Анна могла быть их гидом? Следующие два дня Боуэны ходили по горам, чтобы полюбоваться тем или иным живописным местом. Что хотела бы сказать Анна? Один пейзаж походил на другой, даже если на них стояли храм или большая статуя. И все же что-то в этом воздухе и панорамах не давало ей покоя, словно соринка попала в глаз или пыльца в нос, или воспоминание, которое она смутно ощущала, но не могла уловить. Однажды, во время одной из экскурсий она стояла и смотрела на очередной вид. Узор холмов, протекающий через них ручей, тропинка, петляющая по террасам… – Мама! Смотри! – Что случилось, дорогая? – Видишь! – Она ткнула пальцем, сгорая от возбуждения. – Как на моем чайном блине! – Что ты имеешь в виду? – спросила Алиса. – Мы всегда думали, что это просто галочки. Но разве ты не видишь? Это каньоны между горами! Волнистые линии – это террасы. А вот такие загогулины, – она указательным пальцем нарисовала в воздухе узор, как его помнила, – это река, ручей или что-то в этом роде. Рисунок на моем чайном блине – это карта! – О боже! – воскликнул Адам. – Ты права! Более практичная Алиса спросила: – Карта чего? – Того места, где я родилась! – Анну так воодушевило собственное открытие, то она почти подпрыгивала. – Так я смогу встретиться со своей родной семьей! Адам и Алиса обменялись взглядами. Анна подумала: «Только не испортите мне радость момента». Отец обнял девушку за плечи, притянул к себе и вместе с ней посмотрел на открывающийся вид. – Это карта. Удивительно, как ты только догадалась, но, детка… – Помните, в середине блина есть рисунок? – перебила Алиса. – Я всегда думала, что он похож на дерево, но это должна быть моя настоящая мама! Алиса отстранилась. – Мама и есть твоя настоящая мама, – мягко возразил Адам. – Я не это имела в виду! Просто подумай об этом! Крестик отмечает место! Это она! – Может, ты и права. – Он все еще говорил мягким тоном, пытаясь балансировать между женой, расстроенной тем, что Анна не считает ее своей настоящей матерью, и дочерью, взволнованной, как никогда раньше. – Но на любой карте нужна отправная точка. Эти каньоны и горы могут оказаться где угодно. Мы даже не знаем, где на карте север… Ощущение, будто взорвалась бомба, уничтожило восторг Анны. Ее отец прав, и это огромное разочарование. Но потом она поняла… Я всегда надеялась, что биологическая мать пытается передать мне послание. Я была права. По ее коже побежали мурашки. – Мне жаль, детка, – сказала Алиса, протягивая руку. Анна взяла ее за руку, потому что не хотела ранить чувства матери еще больше, чем уже ранила, но внутри у нее все бурлило от волнения. Ее родная мама стала для нее реальным человеком, каким никогда не была раньше. Этой ночью Анне снилась ее биологическая мать и карта. Утром она на цыпочках прокралась в смежную комнату и встала у изножья кровати, ожидая, когда проснется кто-то из родителей. Первой открыла глаза Алиса и вздрогнула, увидев, что дочь смотрит на нее сверху вниз. – Что случилось? Ты в порядке? – Моя настоящая мама… Я имею в виду мою родную маму, хочет, чтобы я ее нашла! Адам моргнул, проснувшись. – Что происходит? – Давайте расклеим объявления, – предложила Анна. – Как делают в случае пропажи собаки! – И куда? – с сомнением спросила Алиса. – На телефонных столбах. В ресторанах. Как у нас дома. Пожалуйста! – Что думаешь, Адам? – спросила Алиса. Он сел и подпер спину подушками. На его лице появилось то же серьезное выражение, что и вчера, когда он сказал Анне, что ей нужна отправная точка. – Мы забрали тебя в Куньмине, но ты не отсюда, – сказал он. – Тебя привезли из другого детского дома. – Я знаю, но что, если она в гостях? – Анна не собиралась сдаваться. – Мы в гостях. А что, если она тоже приезжает? Что, если она переехала сюда? И прямо сейчас здесь? – Слишком много «если», – Алиса печально покачала головой. – Пожалуйста! – умоляла Анна. – Не хочется дарить тебе ложную надежду, – сказал Адам. – Не хочется, чтобы ты испытала разочарование, – добавила Алиса. – Шансы очень малы. Анна вернулась в номер, открыла ноутбук и подключилась к Интернету в отеле. Она легко работала с цифрами, так что рассчитывала быстро найти данные, чтобы покрутить их. Вот только настоящих данных не существовало. Впервые шестьдесят один ребенок приехал в США в 1991 году. С 1991 по 2005 год их число росло и достигло шестидесяти трех тысяч. После этого статистику найти было сложнее, поскольку количество усыновлений из Китая неуклонно снижалось. Но если из Китая вывезли примерно сто тысяч детей, а проживает здесь сейчас шестьсот пятьдесят миллионов женщин, то шанс найти мать составляет один к шести с половиной тысячам, ну или выше, если учитывать только женщин детородного возраста. – Ну, это если цифры в Интернете верны, – заметила Алиса после того, как Анна представила свои выводы. Анна вывела на экран ноутбука рассказ, который она когда-то нашла, и добавила в закладки. – Посмотри на это, мама. Это статья о девочке, которая нашла свою мать! Здесь говорится, что уже двадцать семей воссоединились! – Как? – спросила Алиса, когда ее муж взял в руки ноутбук и начал читать. – Она была в аналогичной поездке с родителями. Они шли по улице, и тут к ним подошла совершенно незнакомая женщина и заявила: «Ты похожа на дочь моей сестры». И знаете что? Эта женщина оказалась тетей девочки! – Такое случается раз на миллион. Анна наклонилась к отцу, нажала несколько клавиш и нашла другую историю. – А как насчет этой? Другая семья отправилась в путешествие, как и наша. Ее семья решила расклеить листовки. Первым местом, куда они зашли, было кафе. Они спросили, можно ли повесить листовку. Пара, которая держала кафе, посмотрела на листовку и разрыдалась. Это была их дочь! Теперь обе семьи каждое Рождество проводят вместе! – Это похоже на выдуманные истории, – заметила Алиса. – В Интернете можно найти всякую ерунду. Адам оторвал взгляд от ноутбука. – Вообще-то, дорогая, то, что Анна тебе рассказывает, взято из статьи в «Бостон глоб». Первая была в «Нью-Йорк таймс». – Но каковы шансы? – спросила Алиса, еще раз перечисляя свои опасения. – Я не хочу, чтобы Анна разочаровалась. – Я обещаю, этого не случится! – Мама права, – сказал Адам. – Пожалуйста, папа, пожалуйста, – взмолилась Анна, сосредоточив свое внимание на отце, который ей почти никогда не отказывал. – Ты позволишь мне развесить объявления? Но Алиса сдалась первой. – Почему бы не попробовать?! – Она взяла со стола бумагу. – Только давай подумаем, что ты напишешь. Следующий час они провели вместе, вычеркивая лишние детали и упрощая английский. Меня зовут Анна Боуэн. Я родилась примерно 24 ноября 1995 года. Я ищу свою биологическую семью. Меня нашли в картонной коробке. Я была завернута в голубое одеяло. Вместе со мной в коробке лежал чайный блин. Я невысокого роста. Моя кожа темнее, чем у большинства китайцев. Если вы хотите узнать обо мне больше, то я хорошо разбираюсь в науках и математике. Мне нравится кататься на лыжах и лошадях. Мне также нравится проводить время с друзьями. Я очень милая. Надеюсь, вы захотите со мной познакомиться. Чтобы связаться со мной, напишите моему отцу по адресу ABowen@ABArbor.com. После завтрака они отправились в бизнес-центр. Они не брали с собой ранние фотографии Анны: ни ту, что сделали, когда ее только нашли, ни одну из тех, на которых Алиса и Адам запечатлели ее в самый первый день. Нашлась лишь школьная фотография четвертого класса из бумажника Алисы и нынешняя фотография Анны на паспорт. Она расположила их на листе бумаги с запиской и запустила ксерокс, чтобы сделать копии. Затем они обошли район, где остановились, и развесили объявления. К тому времени, как они закончили, Анна поняла, что из этой затеи ничего не выйдет: возможно, ее биологическая мать не понимает по-английски, возможно, у нее нет компьютера, чтобы отправить письмо, возможно, она вообще не знает, что такое компьютер или электронная почта. А ведь здесь живет столько людей. Как должны сойтись звезды, чтобы биологическая мать Анны шла именно по этой улице, увидела фотографию Анны в школьной форме и подумала: «О, это же моя девочка!» Анна была очень разочарована и расстроена. Мама и папа беспокоились о ней, потому что в прошлом у Анны случались тревожные расстройства и депрессии. Отец пытался отвлечь ее шутками. Мама предложила пройтись по магазинам в поисках сувениров их друзьям. Но Анна совсем приуныла. В последний их вечер перед отлетом Алиса постучала в дверь, соединявшую две комнаты. – Можно войти? – спросила она, приоткрыв дверь. – Конечно, мам. Алиса села на кровать Анны. – Мне жаль, что у нас ничего не вышло. Мне жаль, что мы вообще привезли тебя сюда… – Все в порядке. – Детка, я хотела бы, чтобы ты поняла… Она осеклась, и Анна спросила: – Что поняла? – Что мы с твоим папой почувствовали, когда у нас появилась ты. Что ты значила для нас тогда. Что ты значишь для нас сейчас. В течение нескольких месяцев до телефонного звонка, когда нам сообщили, что мы можем приехать и забрать тебя, я делала все возможное, чтобы понять китайскую культуру. Я ходила на пешеходную экскурсию по Чайна-тауну, запоем читала книги Эми Тан, смотрела китайские фильмы. Еще нужно было много всего подготовить чисто с практической точки зрения. Наши счета проверяли, мы подготовили нотариально заверенные справки, прошли собеседование и кучу проверок. Мы поехали в Китай вместе с шестью другими семьями. Три пары были женаты, две – гомосексуалисты, и была еще одна одинокая женщина с мамой. Ты так плакала… – Я видела фотоальбом, – сказала Анна. На этих фотографиях было видно, как плачут и смеются члены семьи. Все малыши тоже плакали, но рот Анны превратился в огромную дыру, глаза были зажмурены, ноги и руки – вообще все тело – одеревенели, а щеки стали ярко-красными, потому что она кричала во весь голос. – Я плакала и не спала. – Другие дети просто плакали, а ты завывала, – кивнул Алиса. – Завывала и отказывалась спать. Уверена, ты улавливаешь причинно-следственные связи? – Причинно-следственные связи? Можешь хоть раз поговорить со мной по душам, а не как ученый? – Я пытаюсь, – Алиса вздохнула. – Я знаю, что иногда бываю раздражительной, но хочу для тебя только самого-самого-самого лучшего. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя умной и непревзойденной. На взгляд Анны, пожелания ее матери звучали скорее как давление, чтобы она сделала больше и добилась большего, но она этого не сказала. – Понимаешь, – продолжала Алиса, – твой плач был вполне понятен. Ты была старше других детей. Ты никогда раньше не видела белых людей. Вряд ли тебя часто держали на руках. Тебе нужно было много любви. Мы подарили тебе эту любовь, и ты перестала плакать, но, детка, мы все еще ждем, когда ты будешь спать как положено. Ха-ха-ха! Бла-бла-бла! – Я знаю. Дурацкая шутка. Прости. – Может, хватит просить прощения? – Я пытаюсь сказать тебе, что меня всегда заботило, плачешь ли ты, потому что скучаешь по своей биологической матери. Я думала о ней каждый день с тех пор, как ты у нас появилась. Я не могла сама родить ребенка, поэтому я думала, не было ли ей страшно, когда ты родилась. Рожала ли она в больнице? Или была одна? Был ли рядом твой родной отец? – Я тоже задавалась этим вопросом, – призналась Анна. – Не проходило и дня, чтобы я не задумывалась, вдруг я навредила тебе сильнее, чем помогла, оторвав тебя от родины и культуры. Даже когда ты была маленькой, я думала, когда ты начнешь обижаться на меня за это. Может, даже ненавидеть меня… – Я не ненавижу тебя, мама. – В первую ночь мы навалили подушки на дополнительную двуспальную кровать в нашем номере, чтобы соорудить для тебя защитное гнездо. Твой папа уснул, но я не сомкнула глаз всю ночь. Я заплакала, когда ты схватила мой палец и крепко сжала его. Твоя биологическая мать сделала мне величайший подарок в жизни – красивую, талантливую и добрую дочь. Каждый день я нахожу минутку, чтобы поблагодарить ее за это. Твоя первая улыбка, твой первый зуб, твой первый день в детском саду, твое первое все – я мысленно благодарила ее. И она всегда с тобой. И родной отец тоже. Они в твоих слезах. В твоем смехе. Они во всем. И их любовь прислала тебя ко мне. На глаза Алисы навернулись слезы, и Анна почувствовала, как ее затягивает в океан материнской любви. – С первого момента, как я тебя увидела, и до сегодняшнего дня, и пока я жива, я знаю, что ты дочь, которая предназначена мне судьбой. Я никогда не смогу заменить твою родную мать, но я сделала и буду делать все, что в моих силах. Я могу завершить то, что должно было стать ее путешествием. Я люблю тебя и всегда буду любить! Анна ухватилась за эти слова, как за спасательный круг. Оценка преподавателяХейли! Хотя ты полностью проигнорировала мою просьбу не писать об иммигрантском опыте, я поздравляю тебя с тем, что ты рассмотрела вопрос под уникальным углом. Здесь есть с чем поработать, когда ты начнешь думать о поступлении в колледж, но не забывай, найдутся и другие девушки, которые напишут похожие эссе о своем опыте удочерения. Несколько замечаний: Анна, Алиса и Адам кажутся мне немного приторными. (Неужели все имена должны были начинаться с буквы «А»?) Следи за использованием слов и помни, что демонстрировать большой лексический запас не всегда полезно. И, конечно, не стоит употреблять слова типа «мириады» или «громада» во вступительном эссе, но я уверена, ты и так это знаешь. У меня противоречивые чувства по поводу концовки. Как учитель, я бы не хотела, чтобы в ход пошли «чудесные» совпадения. Как мать, я бы очень хотела, чтобы главная героиня нашла родную мать. Для девушки, ставящей акцент на математике, ты проделала отличную работу. Теперь проработай элементы, которые относятся к нон-фикшен, следя за тем, чтобы сохранить эмоциональный резонанс вымышленного повествования.