– Не представляю даже, каким тягостным для вас было это ожидание, – сочувственно произнесла я. – К обеденному перерыву мы точно узнаем, что произойдет дальше.

– Я не могу принять его, – повторила Джун. – Отдайте кому-нибудь другому.

И она повесила трубку, оставив меня с сердцем Шэя.

Майкл

Майкл

На утреннюю мессу в понедельник пришли только семь человек, и я был одним из них. Я не совершал богослужение – был мой выходной, так что мессу служил отец Уолтер вместе с дьяконом Полом О’Хёрли. Я, как и остальные, прочитал молитву «Отче наш» и принял участие в обряде приветствия мира, осознавая, что Шэй пропустил эти моменты, когда люди сходятся вместе для прославления Бога. Человек может обрести Его на собственном духовном пути, но в одиночку. Посещение церкви сродни признанию, как в семье, где все знают о твоих недостатках и, несмотря на это, хотят пригласить тебя вновь.

После того как отец Уолтер закончил мессу и попрощался с прихожанами, я еще долго сидел на скамье. Потом побрел к обетным свечам и стал глядеть на колеблющиеся языки пламени.

– Я не рассчитывал сегодня тебя увидеть, с этим вердиктом и прочим, – подходя ко мне, сказал отец Уолтер.

– Да, – откликнулся я. – Может быть, поэтому мне надо было прийти.

Отец Уолтер замялся:

– Послушай, Майки, тебе не удалось никого обмануть.

Я почувствовал, как волосы у меня на загривке встали дыбом.

– Что?

– Не следует смущаться из-за кризиса веры, – сказал отец Уолтер. – Это делает нас человечными.

Я кивнул, но не стал ничего отвечать. У меня не было кризиса веры: просто я думал, что отец Уолтер не более прав в своей вере, чем Шэй.

Отец Уолтер наклонился и зажег свечу:

– Знаешь, как я это себе представляю? Всегда будет существовать что-то плохое. Но удивительное дело: свет каждый раз побеждает тьму. Можно воткнуть свечку в темноту, но невозможно воткнуть тьму в свет.

Мы оба смотрели, как пламя взметнулось вверх за кислородом, а потом загорелось ровным светом.

– Полагаю, мы сами выбираем, остаться нам во тьме или зажечь свечу. А для меня Христос и есть эта свеча, – сказал он.

Я повернулся к нему: