– А какой второй сценарий?

– Псевдореминисценции.

– Что это значит?

– Твоя память заменяет травмирующие события на вымышленные. Именно этот механизм и срабатывает чаще всего.

– Откуда берется эта вымышленная версия?

– Ресурсы мозга неисчерпаемы.

– То есть в случае с окном сработал второй сценарий?

– Не совсем. Тогда вымышленную версию тебе предложил отец, и ты охотно схватился за нее. Мне кажется, вместо того, чтобы помочь тебе, это только усугубило твое расстройство. Если бы тебе сказали правду, мозг бы ее принял, и это помогло бы ему восстановить воспоминание. Но врачи считали, что это слишком рискованно, потому что, если бы мозг воспротивился, последствия могли быть хуже. Я уверена, что они просто перестраховались, чтобы не брать на себя лишнюю ответственность. Так вот, примером второго сценария может послужить случай с…

– Одри, – закончил я.

– Да, именно. У тебя одна версия расставания, у нее другая. Возможно, правда где-то посередине, мы так и не узнаем.

– Она забеременела от меня. Или думала, что забеременела, – она сама точно не знает. Когда она сказала мне об этом, я испугался и слился, разрушив ее мечты о счастливой семье. В итоге ребенка не случилось, но отношения уже было не вернуть.

– Ты вспомнил? – после долгой паузы спросила Лорен.

– Нет, она сама мне об этом рассказала.

– Когда?

– Когда я встретил ее в пустыне.

– В какой пустыне?

– Так я называл место, где находился последний год. Двадцать седьмая пустыня.

Она молчала, прихлебывая остывший чай и поглядывая на часы. На ее скулах появился яркий румянец.

– Ты не спрашиваешь, откуда такое название?

– Нет. Мне интереснее знать, зачем ты отправился к Одри.