– Не говори так.

– Но ведь так и есть. До этого у тебя не получалось вспомнить свое падение. Барьер, который ты выстроил вокруг этого воспоминания, оказался настолько мощным, что мне так и не удалось пробить в нем ни единой бреши. Я верила, что, стоит тебе вспомнить подробности случая, вызвавшего травму, – и ты сможешь проникнуть в хитросплетения своей памяти и отключить внутренний механизм саморазрушения. Но ты нарочно отгораживался от всего, что было связано с этим событием. Твой мозг провоцировал провалы, чтобы не дать тебе добраться до истины. Ты не был готов. Я не знаю, что ты пережил за этот год, но на этот раз у тебя получилось.

– Я прошел долгий путь и многое осознал, но, как выяснилось, заплатил за это слишком высокую цену.

– За все в жизни приходится платить.

Я поднял голову и посмотрел на Лорен опухшими от слез глазами. Мне не хотелось думать, насколько жалкий у меня вид. Я был противен сам себе.

– Как тебе пришла в голову мысль о странствии? – спросила она.

– Мне его предложили. У меня самого не хватило бы воображения.

– Кто предложил?

– Ее зовут Вера. Она представляется проводником между мирами. Хотя теперь я не знаю, кто она на самом деле.

– Значит, это Вера отправила тебя в двадцать седьмую пустыню?

– Да, – ответил я, и мне стало приятно, что несмотря на показное безразличие Лорен запомнила, как называется мое тайное место.

– Ты говорил о ней Оскару.

– Он в курсе всех подробностей? – При упоминании о нем я снова почувствовал прилив желчи.

– Да, я рассказала ему.

– Зачем?

– Потому что мне надо было с кем-нибудь поделиться, чтобы не сойти с ума. Он очень помог мне, я же тебе говорила.

Меня наполняла ярость при мысли о том, что человек, которого я видел дважды в жизни, знает всю мою подноготную. Но больше всего меня бесило то, что он позволил себе влезть в мою жизнь и без моего ведома стать связующим звеном между нами с Лорен.

– Он счел меня за безумца? – спросил я.

– Нет, он понял, что ты искренне убежден в реальности того, что с тобой происходит, и от всего сердца желал, чтобы ты нашел искомое.

– Как благородно с его стороны. Зачем он солгал мне насчет Лукаса?