— Как бы мне хотелось хоть на мгновенье увидеть цвет Бога! Увидеть лазурь!

— Увидите, Вениамин Маркович. Я поведу вас на штурм укрепрайона в квартале «Бета». Мы пойдём по минному полю. Я первый. Одни из нас подорвутся на минах, другие дойдут до высоток. За нами по проходам в минных полях двинутся отборные части. Там, на минном поле, во время взрыва, вы прозреете и увидите лазурь. Увидите цвет Бога. Пойдёте со мной, Вениамин Маркович?

— Пойду. Идите впереди, я буду ловить ваш запах и наступать в ваш след.

— Тогда к бою, Вениамин Маркович!

Батальон «Око» вышел на позицию, хоронясь в кирпичных развалинах склада. Кирпичи заслоняли от ветра. Бойцы жались друг к другу в своих пальто, тёплых куртках, кто в ушанке, кто в меховой кепке, кто в старомодном пирожке. У многих в руках были палочки, на поводках вилось несколько юрких собачек. Автоматы висели на ремнях, переброшенных через шею, пальцы, трогавшие железо, замерзали, и бойцы дышали на них.

— «Штык»! Я «Пригожий»! Огня не открывать! Дашь пройти батальону, тогда наступай!

— Понял тебя, «Пригожий»!

Сразу за стеной открывалось поле, просторное, белое. За ним уступами возвышался квартал «Бета». Высоковольтные мачты, как журавли, распростёрли стальные крылья и бежали, не решаясь взлететь, уменьшались вдали. Батальон «Око» атаковал без артподготовки. Слепые бойцы во время атаки мечтали прозреть и в потоках хлынувшего света ворваться в квартал и сокрушить неприятеля.

— Батальон! — голос Лемнера звучал певуче, словно объявлял начало танцев и приглашал кавалеров обратиться к дамам. — Батальон, вы самые отважные светоносные воины! Наша атака войдёт в историю войн! Я ваш командир, позывной «Пригожий»! Я с вами! Люблю вас!

Лемнер вышел из развалин навстречу белизне, веющему в поле ветру. Из удалённых высоток смотрели на него бинокли врага, целились пулемёты. Дома с чёрными окнами взирали множеством изумлённых глаз.

— Батальон, за мной! — Лемнер не бежал, ожидая, когда палочки слепцов начнут тыкать снег. Слепые выходили, держась друг за друга. Тёмные очки, палочки щупают снег, собачки тявкают, вьются на поводках.

Лемнер шёл упруго, снег похрустывал под подошвами. Не торопился, чтобы слепцы не отстали. Он был поводырь, вёл слепых к сверкающему прозрению.

— Я помню чудное мгновение, — Лемнер запел, голосом указывал атакующим путь, чтоб те знали: командир рядом, среди них, готов вместе с ними обрести сверкающее прозрение.

Блюменфельд, мотая палочкой, шёл следом. Правее выступал величавый слепец в шубе с бобровым воротником. В его руках была дорогая трость с серебряным набалдашником. Слева осторожно ставил ноги сухенький старичок, обмотанный шарфом, видно его снаряжала заботливая внучка.