Лемнер стоял, окружённый бойцами батальона «Дельфин». Любил их всех. Все ему были братья. Он вывел их из душных камер и зловонных коридоров. Вывел из чёрных тюрем. В этих тюрьмах томилась Россия. Он дал волю России, чтобы она, вольная, погибла на поле боя. Бойцы любили его, шли на смерть, обретя перед смертью свободу.

Из-под каски смотрел на него Фёдор Славников, людоед. Он одолел своё ужасное иссушение, был строг, ясен, как грешник, переживший преображение.

Борис Крутых, серийный убийца, отнимавший людские жизни, чтобы продлить свою. Теперь он был готов отдать свою жизнь за Пресвятую Богородицу, за чудесную церковь, которую ему никогда не увидеть.

Сергей Колокольчиков, знавший о себе, что он Птенец Русской истории. Каска была ему велика, сползала на глаза и казалась яйцом, в котором созревал птенец. Теперь по яйцу станет бить артиллерия, установки залпового огня, пулемёты, и птенцу никогда не родиться.

Множество ярких верящих глаз смотрело на Лемнера с обожанием. Все были готовы идти за ним в лязгающий сталью ад, одолением которого даруется свобода.

— Мы «пушкинисты» и перед боем исполним наш боевой гимн. Слова и музыку вы изучили в лагерях вместе с тактикой боя в условиях города.

Лемнер набрал в грудь морозный воздух с едва ощутимым запахом соломы и исчезнувших тёплых коров и запел:

— Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь, друг прелестный!

Бойцы батальона «Дельфин» единым рыком, как строевую, походную песнь, подхватили:

— Пора, красавица, проснись!

Лемнер перехватил последний лязгающий звук и страстно, взывая к любимой, ненаглядной, отправившей его на войну, пропел:

— Открой сомкнуты негой взоры навстречу северной Авроры, звездою севера…

Бойцы истово рыкнули:

— Явись!

Они стояли в разорённом коровнике, сберегаемые утлой кровлей от всевидящего ока беспилотника, пели восторженный гимн свободе, обретённой в снегах с подбитыми танками, сгоревшими городами, мёртвыми, полными снега ртами.

Батальон «Дельфин» погрузился на четыре бэтээра. Машины на скоростях выскочили из развалин, грохоча пулемётами, метнулись через пустырь, мимо легковушек, карусели и пробитой цистерны. Почти врезались в фасад, сбросив у подъезда десант. Ушли, описав затейливые вензеля, уволакивая за собой взрывы гранатомётов.

Лемнер длинным скачком отделился от брони, видел, как бойцы прыгают, катятся кувырком, бегут к подъезду. Лемнер слепо водил автомат, выстригал перед собой тьму подъезда. В обе стороны расходились коридоры, заваленные телами. Распахивались двери квартир, летели гранаты. В подъезд вваливались бойцы батальона, двумя рукавами разбегались по коридорам. Бежали на этажи. Вся высотка от подвала до сорванной крыши ревела боем.