— Ладно, докладывай!

— Командир! Получен приказ министра обороны! Министра обороны! Прекратить продвижение! Прекратить продвижение! Сложить оружие! Сложить оружие! Корпус «Пушкин» считать расформированным! Расформированным! В случае невыполнения приказа будет применено огневое поражение! Огневое поражение! — рация пузырилась, кипела. Пузырилась и кипела ярость Лемнера. Из глаз сыпались огненные слёзы, и снега горели.

Ярость была свирепой, ненависть лютой. Министр обороны, трусливая тварь, ни разу не побывавший на фронте, тупой, мстительный, злобный, виновник военных поражений, оставивший армию без оружия, не знавший войны, не знавший обгорелых, с оскаленными зубами трупов, сластолюбец, стяжатель, царедворец. Он встал на пути Лемнера к Успенском собору и золотому венцу. С этого пути Лемнер смёл могучих соперников. И теперь эта гадина хочет помешать его порыву к Величию.

От ненависти жгло горло, будто он глотал раскалённые гвозди.

— Я «Пригожий»! Войскам! Слушать мою команду! Продолжать движение! Рассредоточить колонну! Дистанция между машинами — тридцать метров! «Панцири» к бою! При появлении частей Министерства обороны — огонь на поражение! Отдельно министру обороны. Для него готов фонарный столб на Пушкинской площади напротив памятника! На этом столбе висят фонари, часы, дорожные знаки. Теперь будет висеть министр обороны!

Лемнер опустился в люк и захлопнул крышку. Этот приказ сопровождался огромным выплеском энергии. Лемнер дремал, забывался. Рация тихо булькала, нежно хлюпала. Так булькает весеннее болото, полное лягушек, головастиков, жуков-плавунцов, множества невидимых тварей. Они ожили в тёплой тёмной воде, где на дне таинственно светится солнечный луч. Так сладко слушать эти ожившие воды, смотреть в изумрудный туман берёз, и мама, молодая, чудесная, держит у губ голубой подснежник.

Хрястнуло взрывом, проскребло по броне. Бэтээр шатнулся и встал, Лемнер ударился головой о выступ, рванулся вверх, отбросил крышку люка. Кругом горело. На белых снегах у обочины дымилось чёрное пятно. Шоссе вокруг бэтээра искрило, будто его жгли сваркой. В соседнем бэтээре зиял пролом, валил дым, шевелились и не могли выбраться из люка солдаты. В небе удалялись от трассы два вертолёта. Уходили в поля и там разворачивались, блестели винтами, мерцали стеклянными клювами. Колонна сомкнулась, запрудила трассу. От машин в снега разбегались люди.

— «Панцирь», мать вашу! Где «Панцирь»?

Вертолёты приближались, волновались в небе, трепетали солнечными кругами винтов. Заходили на боевой разворот.