Лемнер вернул рацию Ваве.

— Вава, пиши приказ по войскам! Готовь поход на Москву! — Бешенство Лемнера превратилось в жуткую весёлость. Смешными казались все опасения, все строгие запреты, все увещевания. Всё было сметено. Сверкали снега. Сияло белое солнце. Он был угоден русским снегам, угоден солнцу. Его приказ летел по войскам. Формирование «Пушкин» снималось с места, выстраивалось в колонны. Начинался поход на Москву.

Глава сорок семь

Глава сорок семь

Ростов в розовых дымах, в морозном блеске стёкол, в янтарных фасадах, с машинами, запрудившими улицы, работал, торговал, кутил в ресторанах, воровал, молился, когда над главным проспектом с грохотом и свистом винтов прошли вертолёты. Пятнистые, с красными звёздами, они несли на подвесках ракеты, шли низко, выстригая винтами воздушный коридор. Машины разбегались с проспекта, кидались в соседние улицы, увязали в пробках. Вертолёты просвистели. На опустевший проспект вкатывали танки. Тяжело, гневно давили асфальт, грохотали мимо магазинов, ресторанов, салонов красоты, парикмахерских.

Люди валили на тротуары, прилипали к стёклам домов, глазели, как идут чудовищные машины с намалёванным на броне профилем Пушкина. Танки проревели, повесив над проспектом синюю гарь. Проспект пустовал минуту. Длинной стальной струёй, упругие, гибкие, похожие на ящериц, пошли бэтээры. На броне, цепко облепив башни, сидели автоматчики, поглядывали на толпу, не отнимая пальцев от спусковых крючков. Над головным бэтээром плескалось алое знамя с золотыми кистями и портретом Пушкина. Лик волновался, дышал среди шёлковых всплесков. В люке, по пояс, стоял Лемнер, без танкового шлема. Шёлк знамени накрывал его, стекал по плечам, и вновь становилось видным его лицо, умытое шёлком, властное, непреклонное, чеканное, будто оттиснутое на золоте медали. Люди на тротуарах кричали:

— Лемнер, ура!

Постовые отдавали честь. Девушки бежали за бэтээрами и кидали алые гвоздики. Автоматчики ловили цветы. Женщина в кокошнике несла к бэтээру каравай. Лемнер наклонился с брони, отломил пшеничный ломоть, окунул в солонку и ел, а женщина посылала ему вслед воздушный поцелуй.

— Голубчики вы наши!

Лемнер подкатил к зданию администрации. Перед входом стояли два танка. Автоматчики охраняли подъезд. На ступенях, без шубы, в костюме, встречал губернатор. Схватил его руку двумя своими, не отпуская, вёл по лестнице.

— Город приветствует вас, Михаил Соломонович!

В кабинете губернатора работники аппарата снимали со стены портрет Президента Леонида Леонидович Троевидова. Его полный ласковый лик заменяли портретом Лемнера, того, властного, непреклонного, каким увидела его Ростов на броне бэтээра. Губернатор доложил об обстановке в городе, представил руководителей служб. Генералы силовых структур стояли навытяжку. Командующий группировкой обратился к Лемнеру: