Когда я позвонила и все ей рассказала, ее было уже не остановить. Хоть я уверяла, что со мной все в порядке, маме не терпелось обнять меня и убедиться во всем, увидев собственными глазами. Я подозревала, что обнимать она будет примерно как Беттина: без монтировки не высвободишься. Но меня это не пугало. Я даже этого ждала.
Я: Главное, просто приезжайте. Мама: Скоро увидимся! Люблю тебя. Я: Я тоже тебя люблю!
Я: Главное, просто приезжайте.
Я:Мама: Скоро увидимся! Люблю тебя.
Мама:Я: Я тоже тебя люблю!
Я:Отложив телефон, я встала. На воде мерцала лунная дорожка; нужно было накрыть стол к ужину, но я никак не могла оторвать глаз от этой красоты.
Я все стояла как завороженная, как вдруг услышала звон собачьего адресника и тихие шаги. Дыхание перехватило. Обернувшись, я увидела, что по боковой террасе ко мне бежит Норман. Я присела, распахнула руки, и он прыгнул в мои объятия. Я засмеялась, он же лизал мне лицо, вертелся и счастливо скулил.
Сэм неловко топтался рядом с маленьким завернутым в папиросную бумагу свертком в руках.
– Надеюсь, мы не помешали! Встретили Деза, и он сказал, что ты здесь.
Я встала с Норманом на руках.
– Совсем не помешали!
– А тебе можно его поднимать? – всполошился Сэм. – Давай заберу.
Он подошел ко мне так близко, что я разглядела теплые золотые искры в его глазах. Но Нормана не отдала.
– Все нормально. Все хорошо.
Я не знала, сколько раз должна была это произнести, чтобы мне поверили. Чтобы я сама себе поверила. Вероятно, мне предстояло всю жизнь в глубине души бояться, что припадки вернутся, потому что, несмотря на ремиссию, такая вероятность оставалась. Однако врачи заверили, что, даже если эпилепсия снова даст о себе знать, у меня есть все шансы родить здорового ребенка. Для меня было большим облегчением это услышать.
– Медсестры в больнице научили меня справляться с утренней тошнотой, так что мне уже гораздо лучше, – добавила я.
Хотелось поднять эту тему. Поговорить открыто. Все равно он наверняка уже знал о том, как я побывала в больнице.