Она сорвалась с места и бросилась к автомату со сладкой ватой. Джолли застыла, вскинула руку вверх, а затем понеслась за ней:
– Детка, смилуйся надо мной! Помедленнее!
Эстрель медленно отпила из стакана.
– Скоро и ты будешь так же бегать за своей малышкой.
Я положила руку на пока еще незаметный окружающим животик. Доктор уверял, что скоро я раздуюсь, как шарик.
– Жду не дождусь!
За сценой Сэм начал играть на гитаре. Он репетировал вступление к песне «Я в деле», которую всю прошлую неделю доводил до ума. Лично я считала, что и первая версия была идеальна, но не решалась спорить с ним в этой области.
Люди подходили к лотку «Стежка», охали, ахали, рассматривали товары. Часто что-нибудь покупали: салфетку, слюнявчик, мягкую игрушку. Кто-то шепотом спросил, почему это Эстрель всегда ходит в черном.
Эстрель отставила стаканчик: видно, готовилась наслать на дерзкого прохожего бородавки.
Но в этот момент кто-то другой ответил ему:
– Скорбит по своей юности.
И она расхохоталась.
– Надо будет запомнить на будущее!
Я вдруг поняла, что слышит она не хуже меня. А может, даже и лучше.
Эстрель взяла игрушечного страуса и обернулась ко мне:
– Шляпка вышла отлично! Но бедра у меня не такие широкие.
Я назвала эту игрушку «Странная птичка».
– Художник так видит!
Эстрель вскинула бровь и надула губы. Потом взяла маркер и на всех товарах стоимостью в три доллара поменяла цену на тридцать, а восемь – на восемьдесят.
– Не смей продавать их за гроши!