Эби больше не могла лежать неподвижно. Когда Мэри наконец запихнула сумку обратно под кровать и скользнула под простыню, она приподнялась на локте и прошептала:

– Мэри!

– Что такое?

– Говорила сегодня с квакером.

– О, правда? – рассеянно переспросила Мэри. – И он придет побеседовать с хозяйкой?

– Нет, – ровным голосом ответила Эби.

Мэри повернулась к ней.

– Тебе надо сбежать, – вдруг предложила она.

Эби скривила губы. Что за ерунду несет эта девчонка.

– Нет, в самом деле, – оживленно сказала Мэри. – Если бы у тебя была хоть капля храбрости, ты бы не стала терпеть такое обращение.

Эби почувствовала, как в ней поднимается негодование. Она рывком сбросила с себя простыню, задрала рубашку до самого бедра и ткнула пальцем в старое клеймо.

– Что это? – спросила Мэри. – Имя еще одного хозяина?

– Посмотри, – хмуро бросила Эби.

Мэри поднесла свечку поближе и разглядела букву «Б», выжженную на черной коже.

– Это значит «беглая», – пояснила Эби, прежде чем Мэри успела задать вопрос. – Значит, я уже делала это там, на Барбадосе. И знаю: сбежать – это не поможет.

– Расскажи мне, – попросила Мэри. – Как это случилось? И когда – давно?

Эби закуталась в простыню и повернулась на бок.

– Я сказала достаточно, – процедила она.

– Хорошо, можешь ничего не говорить. Я только хотела сказать, что в этой стране у тебя больше возможностей. Если ты доберешься до Лондона, то сможешь легко затеряться среди людей. Тебя никогда не найдут.