– Напиши, что я в порядке. Только не притворяйся, что пишешь от моего имени. Я не хочу ему лгать.

– Преподобный, я прыгнула через костер два раза и не обожглась! – восклицает Молли, вбегая в амбар.

– Вижу, – отвечает Кеннел, намеренно задерживая взгляд на почерневшем подоле ее платья.

– Ну же, потанцуйте с нами!

Она хватает меня за руку и тянет в общий круг, фамильярничать с преподобным не решается. Вино, пусть и слабое, все же ударило в голову.

Приятно, когда все кружится в танце.

19

19

Сид больше не говорит со мной. И, как я ни прогибаюсь, как ни прислуживаю, как Доктор ни старается погрузить меня в транс, Сид противится этому. Йенс утверждает, что в этом нет ничего удивительного – мои вера и желание примкнуть к общине пока недостаточно сильны, однако если я одержу победу над демонами, над всем мирским и порочным, отрекусь от того, что было дорого в том мире, и воскресну после распятия, подобно Христу, то стану частью семьи и смогу видеть Сида, когда пожелаю. Мое сердце хочет ему верить, а разум не верит.

Две последние ночи мне снится преподобный. Он протягивает мне гостию и бокал с вином – в нем оказывается чья-то кровь, но я понимаю это, лишь попробовав. Просыпаюсь рывком. Почему я его вижу? Зачем думаю о нем? У него есть церковь Святого Евстафия, у меня – Сид. Все так, как и должно быть.

Раздается стук. На часах почти девять вечера – непривычное время для визитов. Спускаюсь на первый этаж. Молли уже открыла дверь, на пороге стоит бледный Ленни.

– Он к тебе, – говорит Молли.

– Что случилось?

– Отец Кеннел передал это тебе, Флоренс, – он протягивает Библию.

– Говорю же, ты ему нравишься, – шепчет Молли так громко, что слышно всем.

– Он священник, Мэри. Это отвратительно.

– Нравишься как человек.

Я забираю книгу у Ленни.

– Спасибо. И спасибо, что играл нам на свадьбе.

– За это мне хотелось бы извиниться перед всем городом.