Питер. Мой милый Питер. Его глаза полны слез. Его глаза становятся его глазами. Мой Сид плачет и скорбит по мне, но он должен понять. Не выдержу, если и ты меня осудишь.

Сильнее всего говорит отсутствие преподобного. Так же, как всегда говорит его молчаливое присутствие.

– Всемогущий Господь, прими душу этой рабыни, как принял наши. Пошли ей свою благодать. Мы принимаем ее в общину, даруем ей место в семье, в Божьей семье, подчиняющейся твоим законам и наказам. Да не будет у нее злых помыслов, как нет их у нас, ибо теперь она часть наша и неотделима от нас, как неотделимо сердце от груди, мозг от черепа и душа от тела, пока не разлучат их смерть и твоя райская благодать.

Он поворачивает меня к себе и по-отечески целует в лоб.

– Да будет Господь с тобой, дитя мое.

Он отпускает меня на место, и я растекаюсь лужицей по полу и долго сижу, не шевелясь. Он ничего не сделал – ничего – но меня выпотрошили, словно чучело. Кто я? Что я?

– Флоренс Вёрстайл теперь часть нашей общины, и нам, ее новой семье, необходимо помочь ей выполнить главное предназначение любой женщины – стать женой и матерью. В нашей семье много достойных одиноких мужчин, один из которых сможет стать для нее хорошим мужем по Божьим законам. Чтобы выказать свои намерения, вы должны обратиться ко мне и к ее отцу Роберту Вёрстайлу. Пусть Господь будет с нами!

Прихожане складывают руки в молитве и шепчут что-то себе под нос, раскачиваясь в такт собственным словам. Я посылаю Прикли отчаянный, встревоженный взгляд. Он тихонько качает головой, как бы говоря: «Не надо». Он не знает, что я не способна ничего сделать, как бы ни хотела: я не ощущаю тела. Отрезана от мира. Полая фигурка.

– К сожалению, не все вести благие. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает[43]. Несколько дней назад член нашей семьи, Сара, потеряла плод. Ее дитя не увидит света. Это был четвертый выкидыш за два года. Я и ее муж Дин пришли к очень тяжелому, но важному решению, которое мы обсуждали с тех пор, как они стали нашей семьей. Пожалуйста, Дин!

Дин встает и поднимает за собой Сару, тянет ее к Доктору и передает в его руки. Сара бледна как полотно, ни жива, ни мертва. Губы бескровные, лицо почти синее.

– После стольких неудачных попыток и потерь мы поняли, что Господь говорил нам долгие месяцы: эта женщина одержима бесами, и поэтому Бог не позволяет ей выносить в своем чреве новую жизнь. – Доктор гладит Сару по волосам. – Не волнуйся, дитя, мы освободим тебя от грязных помыслов и намерений, которые порождают в тебе бесы, поселившиеся в твоем теле и душе. Мы освободим тебя от них, и ты выполнишь свое главное предназначение. Я изгоню из тебя бесов, и ты вернешься к вере.