– Это неправда!

– Мы оба знаем, что правда. Ты сама говорила мне это, Пенни.

– Не зови меня этим именем! – молю я, вскидывая руки. Надавливаю на глаза, пытаясь поглубже затолкать подкатывающие слезы. Прикладываю пальцы к вискам, чтобы унять стук в голове. Мечусь по комнате, словно загнанный зверь.

– Все это ни к чему, Прайс. Ты знала правила игры. Мы договорились с самого начала.

– Я любила тебя! – восклицаю я, слова разносятся по дому и, отскакивая от стен, возвращаются, больно вонзаясь в меня.

– Не надо, Пенни. Ты ведь не на меня злишься, а на себя.

– Я злюсь на тебя. Себя я ненавижу.

Я с силой прикусываю щеку, чтобы не разреветься.

– Я боготворила тебя с пятнадцати лет! Ты взобрался на чертов олимп где-то внутри меня и оставался там столько лет. Я поместила тебя туда – в свою душу, в свое сердце – не знаю почему. Каждый день засыпала с мыслью о тебе, глядя на твою фотографию, не надеясь, что когда-нибудь ты узнаешь о моем существовании. Я всегда была с тобой искренна, поэтому лицемер в этой комнате только один.

Итан внимательно слушает, но не спешит отвечать. Как ни странно, он один из немногих, кому я никогда не врала. Да, я скрывала от него то, что касалось настоящей жизни, но лишь потому, что он принял бы это за бред сумасшедшего, однако в остальном я всегда была с ним собой и, как бы он меня ни разочаровывал, никогда не желала ему дурного.

– Это вздор, Пенни. – Он берет с пола бутылку виски, наливает в стакан. – Ты, девочка, родившаяся в брентвудском особняке, думала о нищем официанте?

Я удивленно смотрю на него.

– До того как стать Итаном Хоупом c обложки Entertainment Weekly, я был Илаем Редсеном из забегаловки без названия. Твоя мать по невероятной случайности заметила меня и познакомила с Элайзой… Все так быстро закрутилось. И вот я тот, кто есть сейчас. Не без помощи твоей семьи, тебя и Элайзы. Я благодарен за это, Пенни, клянусь.

– Мне не нужна твоя благодарность.

По щеке бежит слеза. Я неловким движением смахиваю ее.

– Пенни… ты плачешь?

– Нет, у меня аллергия на одного идиота.

– Да, я идиот. – Он отпивает виски. – Но мы можем подойти к этому вопросу логично, а можем сентиментально. Я не вижу причин делать выбор в пользу сентиментальности. Я не люблю тебя, и ты не любишь меня.

– Я любила тебя, – шепчу я.

– Как ты можешь меня любить? Ты меня даже не знаешь!