Где искры из глаз, узел в животе и прочие признаки радости и возбуждения, которые я представляла себе не раз, мечтая о поцелуе с ним?
В очередной раз вспоминаю темные глаза Крега, его дыхание и руки на моем лице, отчего покрываюсь мурашками.
С этим не поспоришь. Я чертовски просчиталась, обидев Крега, и осознаю это в полной мере лишь сейчас.
Бью себя по лбу. Снова и снова! Голова должна болеть, если в ней что-то есть. Но голову я не чувствую – болит сердце.
– Раз уж мы сегодня говорим начистоту… – Хриплый голос Итана заставляет вернуться в реальность из отчуждения, на волнах которого я качаюсь, окончательно теряя остатки самоуважения.
– Я хочу… – Он медлит. – Мне нужно… – Снова замолкает. – Я должен сказать кое-что…
Я жду.
– Я сказал, что не буду ни с кем говорить об этом…
– Говори.
– Ты должна понимать – это может ранить…
– Я слушаю.
– Последние годы я часто думал, как рассказать об этом. Подбирал разные слова. Даже писал их на бумаге. Но не нашел подходящих прилагательных и существительных, так что я скажу как есть…
Он запрокидывает голову и уставляется в потолок, я делаю то же самое. Перед глазами плывут круги, как от камня, запущенного в воду.
– Когда я был маленьким, отец насиловал меня.