Он вопросительно хмыкает.

– Найди себе дело по душе.

– Я уже. Но все утверждают, что с ним придется завязать.

– Обещай, что не будешь так много пить.

Он медлит с ответом, пряча руки в карманы брюк.

– Как говорил Оскар Уайльд[82], каждый живет так, как хочет, и расплачивается за это сам.

– Ты читал книгу? Говорят, главный герой плохо закончил.

– Знаю. Я прочел до конца, – отвечает он, отводя взгляд. – С каждым днем мне все сильнее хочется стать кем-то другим, кем-то обычным: возвращаться домой в одно и то же время, ужинать, лежать на диване, читать. В тишине. Подальше от всех этих людей…

У двери показывается белый силуэт Стена, за ним семенит Лили.

– Мне очень хотелось бы, чтобы все сложилось иначе, – заключает он, глаза блестят от слез, но он не дает им волю и идет навстречу Прайсам.

Я покидаю дом. Плечи опускаются, словно под грузом чего-то тяжелого. Окидываю вялым взглядом особняк Прайсов, закусываю губу, сглатываю. Взяв себя в руки, сжимаю ключи, сажусь в красную «Мазерати» и даю по газам.

3

3

Я прохожу вдоль серых надгробий. Не останавливаюсь и не вглядываюсь в эпитафии. Могила Энн ничем не отличается от других: серое надгробие и выбитая на нем надпись: «Любимой и любящей дочери», которую в день похорон я прочла сотни раз про себя, не осмеливаясь заглянуть матери в глаза. У могилы мирно лежит прощальный подарок – красные камелии от Бэрлоу. Цветы высохли и потемнели. Я присаживаюсь рядом, не прикасаясь к ним.

– Это я. Пеони.

Представляю, как Энн смотрела бы на меня умными глазами.

– Наверное, ты злишься из-за того, что все так обернулось. Хотя нет, ты точно не злишься, ты не умеешь. Будь ты здесь, мы придумали бы что-то вместе – одна я ничего не могу. Все, к чему я прикасаюсь, ломается и разбивается вдребезги. – Комок в горле мешает говорить. – Эта жизнь – непрекращающийся кошмар. Я не знаю, как его закончить.

Я глажу траву рукой, глупо полагая, что она почувствует, если потусторонний мир существует.

– Помоги мне, Энн. Я сделала все. Я разрушила эту жизнь до основания. Я потеряла все в погоне за успехом. А нужны всего-то любящая семья, работа, от которой не тянет выколоть глаза, и немного денег… Да, возможно, еще капучино с соленой карамелью, но это бонус, который я, очевидно, не заслужила. Не хочу больше съемок, журналистов, ковровых дорожек и вспышек камер. Я самозванка среди всего этого. Я могла бы принести пользу окружающим, раз уж все так сложилось и я застряла здесь надолго, но, кажется, я вообще ничего толком не умею…

Я пожимаю плечами.