— Среди этих мест совершенно случайно не было двора между Клиши и Абесс?

— Двор? Неужели тот самый? У вас какая-то деструктивная фаза, что ли, которая дополнительно накладывается на проблемы Директората, о которых умолчим? Нет, его не было. А дома по всем адресам таковы, что во двор их никак не упрятать, что можно даже преступлением назвать. Ты ведь помнишь «Castel Béranger» на рю ля Фонтэн? Так вот, фасады и интерьеры эти как минимум двух из них, обещают, будут куда роскошнее, пиршество растительного ар-нуво. Удастся ли удержаться от маньеризма? Посмотрим. Строительство и отделочные работы по плану завершат в следующем году. У обоих, да. Спасибо, Бернадет. Вот. Первый — дом № 29 по авеню Рапп архитектора Лавиротта, а второй — дом № 14 на рю д’Абвилль отца и сына Отанов. К слову, не так уж и далеко от этого твоего двора. Не знаю, можно ли на этом этапе сделать обобщение, что представители «Œilcéan» облюбовали творения Лавиротта и пренебрегают Гимаром и его застройкой шестнадцатого округа, но третий и четвёртый — тоже Лавиротта, «Hôtel Montessuy» № 12 на рю Седийо и ещё один на скуа Рапп, № 3. А, про пятый ещё вот забыла, тоже дом № 12, но на рю Ренар, за авторством группы архитекторов, и тоже сдадут в следующем году, но там разместится синдикат бакалейщиков.

— Что же им нужно было в ещё возводящихся зданиях? Не жили же они там?

— Я мало что понимаю во флюграммах и, как это вы называете, графах, — к слову, простите, сделанный им анализ не был сохранён по обоюдной договорённости, — но за две недели отслеживания они постоянно возвращались к этим адресам, а на месте — как в воздухе растворялись. В один прекрасный день и совсем пропали. Возможно, они наскучили всем настолько, что их отозвали и заменили другой командой коммивояжёров.

— Мадмуазель Фуллер, пожалуйста, уточните, сколько их было, и не произошла ли «замена» в середине июня?

— Да, ровно тогда. В театр-то приходили двое, но в будущем здании синдиката бакалейщиков девочки отыскали отпечатки ещё двоих — на пустых бутылках.

— А новые вам докучают?

— Нет. Переключились с полусвета и света нового на свет старый и высший.

— Любопытно, но, похоже, уж прости, придётся потрясти Ролана, раз это все зацепки.

— А вот и не все. Исадора говорит, что её зовут дать частное выступление в «L’affaire Boullan». Только я её отговариваю. Это собрание с известной спецификой. Не удивлюсь, если в итоге ей — вернее, её телу — предложат роль жертвенника на мессе.

— Не желаете, чтобы танец «Serpentine» оброс навеваемым от «Греха» Штука?

— А вы мне нравитесь. Точно. Поразительно, что на этой Экспозиции, в общем-то, чествуют его дизайн мебели, а не картины.