— Буллан, — всё ещё тихо откашливался после своего первого перемещения Михаил, не пропустивший вперёд остальных «по тактическим соображениям». — Откуда мне известна эта фамилия?

— Учтите, — нестойко поднял палец опиравшийся о стену Мартин, — что собрание называет себя «Дело Буллана». Может, было смежным с «делом Чинского»?

— Ох, разумеется. Только оно не было уголовным, да и самого дела как такового не было. Это была, эм-к-хм, начавшаяся ещё за десять лет до процесса Чинского «магическая война» между Булланом, ранее низложенным и обвинённым в сатанизме католическим священником, и ещё одним сподвижником Папюса — Гуайтой, нанёсшим Буллану как-то профессиональный визит, но ушедшим, будучи шокированным и разгневанным содержанием познанных им ритуалов и практик. Это было не здесь, в Лионе.

— Лион, да? Вы, кстати, знали, что, возможно, город назван в честь одного бога-обманщика из языческого пантеона, и в этом городе проводились пышные празднества в его честь?

— Нет. Занятно. Как бы то ни было, но по старости лет или из-за «магических атак» Буллан всё-таки отошёл к своему хозяину в девяносто третьем. Официальных обвинений в убийстве Гуайте, лишь на четыре года пережившего своего противника, предъявлено не было, несмотря на публикацию обличающей Гуайту статьи ещё одной фигуры оккультного мира — Жюль-Буа. Как можете видеть, у них там всё серьёзно. Признаться, я даже с интересом читаю монографию последнего: «Маленькие религии»…

Михаилу пришлось прерваться, так как свет в окнах дома, за которым они наблюдали, на мгновение погас, стёкла задрожали, и донеслась пара криков — тоненьких, но ладно хоть мужских. Лейтенант Евграфов приказал мичманам расчехлять ружья, а сам с Мартином устремился ко входу.

— Значит, — на коротком бегу подытоживал Мартин, — «булланисты» против «папюсиан»? Тогда понятно, с чего бы «Œilcéan», аффилированной с Чинским, закармливать их своими технологиями — явно небезвредными!

— Да, только я ума не приложу, в чём злой умысел, — Михаил уже собирался ломиться в двери, но его упредила Селестина.

— Вы чем таким занимались, месьё, что вспотели? Всё под контролем. Прошу за мной.

Похоже, что ради устроения клуба был выкуплен весь бельэтаж. Средств затратили изрядно, но подумать только, на что! Стены, облицованные даже не какой-то тёмной керамикой, а тонкими пластинами отшлифованной лавы. Алтарь, больше похожий на операционный или прозекторский стол. Козлиная голова из качественного папье-маше или гипса, на матовую поверхность которой с двух киноаппаратов проецировались плёнки с запечатлёнными как мордами, собственно, представителей подсемейства козьих, занятых своими обычными делами, так и лиц людей, не бывших знакомыми; такой вот капраморфизм взамен антропоморфизма. Но куда большее удивление вызывал аппарат, который смешивал какие-то крошки и кусочки мучных изделий — просфор и облаток? — с тем, что можно обобщённо назвать биологическими жидкостями и выделениями. За чадящими благовониями как-то не сразу и удалось уловить эту омерзительную смесь ароматов. Рвотой, экскрементами, малафьей, кровью — пахло подчинением и насилием, каковые встречаются разве что в карцерах и камерах тюрем с особо опасными заключёнными, к которым для развлечения и выбивания показаний подсаживают дебютантов уголовного мира. Нет страшнее прутьев и их сплетений, чем те, что пронзают и делят разум.