Из-под густых усов Гонсало заструились полоски крови, но для него это не имело никакого значения., ведь он умер, даже не успев осесть на пол.

Прыгая по кровати, Инес спровоцировала падение лампадки, которую Лусиана в память о Тересе ежедневно ставила на прикроватную тумбочку как в её бывшей комнате, так и в комнате Майкла. Падая, лампадка перевернулась, и вырвавшийся на свободу крохотный язычок пламени тут же превратился в большой язык, немедленно заплясавший огненную самбу в углу между тумбочкой и кроватью. Но Инес огня будто не видела. Да и бегство от начавшегося пожара уже вряд ли помогло бы ей.

Слишком много крови потеряла Инес, чтобы строить планы на будущее.

– Смотри, пожар, – захлёбываясь кровью и слюной, прохрипела она, обращаясь к Майклу, молча глядевшему на возвышавшееся грудой в паре метров от него мёртвое тело Гонсало. Тут же, не мешкая, сползла с кровати прямо на Майкла, и навалившись на него всей тяжестью теряющего жизнь тела, испустила дух.

В голове у Майкла возникла тревожно размахивающая руками Тереса.

Так вот о чём ты предупреждала, мамита!

Сейчас, мамита, сейчас.

Я сейчас.

Он столкнул с себя мёртвую Инес и пополз к окну, поскольку выпрямиться в полный рост было невозможно из-за заполнивших комнату клубов дыма. Сильно болела грудь, ещё сильнее душа, но у Майкла не было времени на страдания. Судя по скорости, с которой огонь распространялся по комнате, на спасение жизни оставались секунды. Прикусив губу, чтобы не стонать от боли в ушибленной груди, Майкл залез на подоконник, спрыгнул на жёсткую многолетнюю траву, опоясывавшую боковую стену дома, и побрёл прочь.

Громко выли псы, но Майкл рассудил, что вся живность Гуттьересов находится достаточно далеко от дома и ей ничего не грозит.

Через двор он прошёл медленно, как бы собираясь с силами. Так же не торопясь вышел на желтевшую в темноте дорогу и, не взглянув на брошенный у обочины автомобиль Гонсало, побрёл в сторону города.

Панчито как раз забрал из лесного дома Мигеля увесистую сумку с кэшем и направлялся в сторону основной трассы, когда зарево пожара грандиозным фейерверком осветило ночные небеса.

«Опять хозяин выпендривается», – подумал было Панчито, но догадка об истинной причине огненного спектакля быстро сменила мысли офейерверке.

– Пресвятая Дева, это что там такое? Оу! Это же пожар! Где горит, не понял? Оу! Это же поместье Гуттье… оу! Да там пожар, и какой!

Он, не раздумывая, свернул в сторону поместья.

По мере приближения за окнами становилось всё светлее от разраставшегося в небесах зарева, и вскоре Панчито заметил медленно бредущую по середине дороги фигуру, в которой узнал маленького гринго.