Он подъехал к поместью в тот момент, когда Инес бросилась в свою комнату собирать вещи. Усмехнувшись в усы, вынул из кармана несколько мятых купюр и приказал ожидавшему Инес таксисту немедленно убираться прочь, но свою машину заводить во двор не стал, а, бросив её там, где только что стояло такси, осторожно отпер калитку и, стараясь не шуметь, пошёл к белевшему в темноте дому.

Два больших лохматых пса, выпущенных с заднего двора на период отсутствия в доме хозяев, бросились к нему. Гонсало цыкнул, затем тихим свистом подозвал их к себе и, схватив за ошейники, отвёл обратно на задний двор.

– Сидите тут. Нечего вам там делать, – сказал он, закрывая калитку на щеколду.

Майкл услышал, что в дом вошли, и поначалу так и подумал, что это вернулся Гонсало. Но для Гонсало шаги за стеной были слишком быстрыми. Охваченный любопытством, Майкл подошёл к двери и после некоторого раздумья открыл её и выглянул в коридор, где и обнаружил, что быстрые шаги действительно принадлежат Гонсало. Тот почти дошёл до комнаты Инес и как раз взялся за ручку двери, чтобы зайти внутрь.

– Гонсалито? – негромко позвал Майкл.

Гонсало обернулся и посмотрел на Майкла так, как не смотрел никогда. В его взгляде отразилось всё, что он не успел сказать и сделать за время их знакомства, – и любовь, и жалость по поводу чего-то очень важного, навсегда ускользнувшего из его собственной жизни, и одновременная готовность к действиям, и тоска по ушедшей навсегда Тересе.

Майкл понял, что на празднике произошло что-то очень серьёзное, причём настолько серьёзное, что Инес захотела немедленно увезти его отсюда, а появление Гонсало следом за ней буквально сейчас будет иметь последствия.

Он хотел ещё что-то сказать, но Гонсало приложил палец к губам и кивком дал понять, что требует, чтобы Майкл зашёл обратно к себе. Майкл тут же прикрыл за собой дверь и встал за ней. В его душе стремительно разрастался необъяснимый и жуткий страх перед чем-то неотвратимым, что обязательно должно было произойти прямо сейчас в двух шагах от того места, где он находился.

Тишина взорвалась через пару мгновений, когда за стеной раздался истошный женский крик. Охваченный паникой Майкл отбежал на середину комнаты и ухватился обеими руками за окаймлявшую изножье кровати деревянную спинку.

Он стоял у кровати и смотрел на ключ в замке двери. Ключ, который он не успел повернуть хотя бы потому, что за пределами комнаты находился Гонсало.

Крик и звук бегущих шагов вскоре перекинулись в коридор, дверь в комнату Майкла распахнулась, и на пороге возникла Инес. Из её пробитой чем-то тяжёлым головы лились потоки крови, в правой руке был зажат один из тяжёлых парных подсвечников, служивших украшением её спальни и некогда принадлежавших бабке Анхелике, левой рукой Инес держалась за зияющую рану на голове, пытаясь остановить таким примитивным инстинктивным способом обильное кровотечение.