Его решением не убегать тут же воспользовалась Инес.

Она быстро нагнулась, подобрала валявшийся неподалёку подсвечник и кинула его в Майкла.

Инес с детства была мастерицей точно бросать предметы. Возможно, она обладала врождёнными способностями, а может, приобрела умение попадать в цель в годы жизни в родительском поместье, когда тренировалась в бросании в пылу соперничества с братьями за место под жарким солнцем океанского побережья. Даже годы хлопотливой взрослой жизни не уничтожили в ней памяти о былых успехах. Например, никто не мог так, как Инес, колоть орехи. Одним ударом, без лишних движений, точно посерёдке раскалывая скорлупу. Или бросать камнями в случайно заползшую в сад змею, убить которую у Инес получалось с первого раза. В детстве она тренировалась на котятах и щенках, за что часто бывала бита более жалостливыми братьями, когда подросла, сбивала ловкими ударами фрукты с деревьев и исподтишка разбивала окна в городе острыми камешками, горсть которых всегда носила с собой. Попасть в цель даже в таком состоянии, как сейчас, с пробитой головой, было для Инес сущим пустяком.

Точный удар пришёлся Майклу прямо в грудь. Оглушённый его направленной тяжестью, он не смог удержаться на ногах и, охнув от сильной боли, упал, а подлые действия Инес ожидаемо ввергли Гонсало в неудержимый гнев. С криком, напоминающим, скорее, сдавленное рычание, он прицелился и бросил в Инес второй подсвечник, но бросок оказался неудачным, и подсвечник пролетел сильно мимо Инес.

Тут Гонсало вспомнил о висевшем у пояса ноже, и прорычав, «Сука-а-а!» —,вынул его из ножен и двинулся вперёд.

У Инес оставались считаные секунды, чтобы спастись. И не только потому, что давно утративший быстроту движений Гонсало всё равно рано или поздно добрался бы до неё, но и из-за всё более ощутимой потери крови, изливавшейся скачкообразными волнами из рассечённой над проломленным черепом кожи на голове. И путь к спасению у Инес был один. Надо было забраться с ногами на кровать и, перескочив через неё, попробовать обойти Гонсало с тыла и выбежать из комнаты через ведущую в коридор дверь.

Она так было и сделала, но, когда находилась уже посередине кровати, вдруг изменила свой план, и вместо побега, подскочила к изголовью, сняла со стены также принадлежавшее когда-то бабке Анхелике и окованное со всех сторон острыми медными нашлёпками распятие и, исторгнув из груди самый громкий крик, на который была способна, бросила его в Гонсало.

Бросок Инес оказался ювелирно точным, и запущенное, как копьё, распятие, изящно перекувыркнувшись в воздухе, вонзилось одним из своих острых концов прямо Гонсало в лоб.