Взросление

Взросление

«Пришла пора завоёвывать авторитет», – накануне собственного пятнадцатилетия сказал он своему отражению в крошечном, привинченном над раковиной зеркале. Подвесил купленную для него Джейн боксёрскую грушу в одном из углов комнаты и часами прыгал вокруг неё в перчатках. Делал растяжки и упражнения и в сопровождении возмущавшейся его внезапно возникшей тягой к движению Джейн начал ходить в походы по сложным маршрутам. С помощью пары улыбок добыл себе кастет и, подобрав в лесу крепкую штакетину из лиственного дерева, тонкими, но сильными от природы пальцами отрабатывал точность ударов.

Нельзя сказать, что Майкл не делал никаких попыток интегрироваться в школьный коллектив раньше. Любитель поэтапных, тщательно продуманных действий, свой поход на школу он начал, ещё когда ему едва исполнилось двенадцать. Выбрал нескольких вызывавших доверие воспитанников, при встречах улыбался им, вызывая ответную оторопь и жгучее желание взаимного общения, и проделывал трюк по приваживанию последовательно, на протяжении многих и многих месяцев, неизменностью действий буквально дрессируя своих избранников и раз за разом расширяя их круг.

Избирательный подход к выбору симпатий «маменькиного сыночка», как прозвали Майкла в школе, вызвал в школьном коллективе волну интриг и усугубил и без того сложные и жёстко иерархичные отношения между группировками. К тому же Майкл был не только обеспечен «иммунитетом» благодаря Джейн, но и пользовался данным ему преимуществом без оглядки на вроде бы незыблемые школьные порядки. Например, с подчёркнутым уважением относился к учителям и стал первым открыто общаться с «красотками». Мог при всех подойти к державшейся особняком группе изгоев и дружески поболтать с наиболее смелыми из них. Дарил им необходимые вещи и зорко следил за тем, чтобы их не отнимали.

– «Маменькин сыночек» ведёт себя как президент, – кривился новый лидер школы, Боб, но, как правило, дальше кривляний дело не шло.

Даже неоднократные попытки Барта натравить на Майкла старших ни к чему не привели. Более того, многие готовы были сидеть в подвале ради него. Даже Боб был готов.

Сформировавшееся вокруг себя поле любви и соперничества Майкл воспринимал как должное, а войну за его благосклонность – как часть общей борьбы за место под сомнительным солнцем школы Барта и неуклонно следовал чётко разработанному плану.

Воспитанники боготворили его и одновременно побаивались почти мистической недосягаемости. Внимательно отслеживали каждое его появление, манеру ходить, разговаривать, носить одежду и плавать в бассейне, подробно, до самых незначительных мелочей обсуждали изменения в его внешности, смех и выражение лица.