— В мусорном ящике.

— Так ты шарил по этим ящикам в поисках…

— Да, капитан, да…

— А я-то подумал…

— Ты плохо обо мне подумал, но я к этому привык. А чего хотеть от бомжары?

— И ты принюхивался к банкам и бутылкам…

— Принюхайся и ты… Из нее до сих пор несет бензином, хотя выдыхается он очень быстро. На дне осталось несколько капель, их можно сдать на анализ… Точно такой бензин есть у него дома, скорее всего, на балконе седьмого этажа…

— А почему ты вдруг подумал о бензине?

— Ты видел сгоревшего бомжа? Сам по себе бомж так вспыхнуть не может, и его тряпье не вспыхнет… Его тряпье может только тлеть. А он весь пылал. Его облили бензином. Так облить бензином можно только сонного человека. Он спал под лестницей первого этажа. Похоже, он туда частенько забирался. Ты пошарь там получше, следы всегда остаются, как пишут ваши учебники…

— Неужели эти юнцы его облили? — спросил Зайцев.

— Про мальчиков и девочек забудь. Тот душистый мужик, который угощал нас водкой, сказал, что молодежь гудела до двенадцати. А бомж вспыхнул в пять утра. Когда мальчики и девочки давно спали в своих кроватках.

Зайцев медленно развернул пакеты с рыбой, с хорошей рыбой, нарезал хлеб, колбасу, помидоры, свинтил крышку с бутылки…

— Не понимаю, за что можно сжечь бомжа…

— От него плохо пахнет, — ответил Ваня.

— И все?! И этого достаточно, чтобы облить человека бензином и поджечь?!

— Мне удивительно только то, что тебя это удивляет. Кто-то на кого-то не так посмотрел, кто-то кому-то не дал прикурить, какое-то слово невнятно произнес… Этого вполне достаточно, чтобы воткнуть человеку нож в живот, опустить кирпич на голову, толкнуть под машину…

— Ваня, остановись… В подъезд ведут две стальные двери, обе закрываются на кодовые замки… Как мог бомж проникнуть в подъезд?

— Его впускали на ночь. Время от времени.

— Кто?!

— Кто-то из жильцов дома. Хоть и весной потянуло, но ночи холодные, мороз десять градусов… Если ты позволишь, могу предположить… Чует мое сердце, впускал его тот самый гостеприимный мужик, который нас угощал… Когда бомж загорелся, он бросился за помощью к нему, к человеку, который его выручал иногда. В квартиру он его не впускал все по той же причине, из-за невкусного запаха… С запахами, как ты заметил, у него сложные отношения… А в подъезд впускал… И бомж, обезумев от ужаса, боли, бросился к его двери… Благо она была рядом, на площадке второго этажа…