— А тот его не впустил, — пробормотал Зайцев.

— Я не могу его в этом упрекнуть, — сказал Ваня. — Пять утра, он спросонья посмотрел в глазок, увидел кошмарную картину… Кто-то горит, орет, скребется в дверь черными уже руками… И потом, все решали две-три минуты, скорее даже одна минута… Он все-таки открыл дверь, но бомж уже был без сознания… Догорал… Может быть, мы уже, наконец, по глоточку?

— Ой, Ваня, извини! Совсем забыл… — Зайцев быстро разлил водку по стаканам. И тут же, спохватившись, пустую бутылку с отпечатками поставил на подоконник. — От греха подальше, — пояснил он свою осторожность. — За тебя, Ваня! За твой ясный ум, твердую память, верный глаз! Я думаю, цефеиды много потеряли, лишившись такого рыцаря.

— А знаешь, капитан… Снятся, — сказал Ваня каким-то смазанным голосом и поспешно прикрыл глаза стаканом с водкой. — Опять цефеиды снились, — прошептал он почти неслышно. — Да, капитан, — Ваня постарался взять себя в руки, — а что этот тип, поджигатель?

— Невысокого пошиба… Работает в каком-то гараже, смена с шести утра, поэтому и выходит рано, когда весь дом еще спит… Живет один, жена с сыном ушли… Видимо, бомж под лестницей как-то задевал его самолюбие, или нюх у него очень тонкий, собачий, можно сказать… Знаешь, не так уж мало людей, которым для полного счастья в жизни постоянно требуется по ком-то потоптаться… Вот и потоптался. Если на твоей бутылке из-под бензина действительно его отпечатки, ему от меня не отвертеться… Да, Ваня… Как тебе пришла в голову мысль по ящикам пошарить? Там же этого мусора…

— Ночью мусор вывозят… К пяти утра ящики еще пустые… А уж бутылка с остатками бензина вообще оказалась одна. И бросить ее в ящик мог только человек, который в пять вышел из дому. Зимой в пять еще глухая ночь… А хмырь этот не такой уж и бестолковый — бутылку-то бросил в соседнем дворе… Сообража-а-ает.

— А как ты узнал, что он живет на седьмом этаже?

— Ха! — рассмеялся Ваня. — Когда мы на следующее утро приехали с твоими операми, во всем доме только одно окно светилось — поджигатель на работу собирался. Потом я из машины увидел, что окно погасло, — ясно, что он к лифту направился. Значит, через две-три минуты из подъезда выйдет… Ты мне лучше вот что скажи, капитан… Сколько нынче такая буженина стоит?

Зайцев разлил в стаканы остатки водки, положил себе и Ване на хлеб по щедрому куску буженины, чокнулся с бомжом стаканами…

— Я тебе, Ваня, вот что скажу… Такую буженину я пробую только с тобой… Будем живы!

— Значит, чаще надо встречаться, — рассудительно проговорил Ваня и, выпив, вскинул вверх и чуть в сторону правую руку, как бы предлагая задуматься над его словами.