— Да эти бандюги только конфетами и будут ее кормить! Не станут же они варить ей каши, делать пюре, готовить овощи! Сунул ребенку конфету в руки и считай, что сыта! — и женщина вернулась в свою комнату, с силой бросив за собой дверь.

— Ого! — одобрительно крякнул бомжара и, поднявшись, прошел на кухню.

— Непоседливость, — развел Зайцев руками, отвечая на немое недоумение Элеоноры Юрьевны.

А когда женщина через минуту-вторую, потеряв терпение, прошла вслед за бомжарой на кухню, то увидела Ваню, спокойно сидящего на табуретке. Он потягивал сигаретку и аккуратно стряхивал пепел в мусорное ведро.

— Извините… Я не могу курить в комнате… Как-то неловко.

— Господи! Да курите где вам удобно! Мне-то что! — женщина хотела было выйти с кухни, но ее остановил негромкий голос Вани:

— Простите, Элеонора Юрьевна, — старательно произнес он имя хозяйки, — а вот эта тетенька, которая заглянула к нам из другой комнаты… Это кто?

— Мать моя. Мария Константиновна.

— Бабушка Натали?

— Да. Бабушка Натали.

— Мне показалось, что она чем-то недовольна.

— А она всегда чем-то недовольна.

— Она живет с вами?

— Слава богу, нет.

— А где она живет? — не унимался бомжара.

— На даче. Дача у нее.

— И зимой тоже?

— Условия позволяют.

— А какие у нее отношения с Натали?

— Натали еще слишком мала, чтобы иметь с кем-то какие-то отношения. А бабушка для этого слишком стара. У вас еще есть вопросы?