Вечером мы миновали Симбирск, город, где родился и рос любитель поэзии Таралинского. После ужина Игорь все же собрался с духом и пошел играть в преферанс с капитаном и судовым механиком. А меня заело нездоровое любопытство о качестве взаимоотношений Ардалиона Ивановича и Ларисы Николаевны. Я ведь наврал Игорю про мужское недомогание Тетки, чтобы в моем друге не начал созревать венецианский мавр. Под видом сильно пьяного, куролесящего человека — да, собственно, я и был нетрезв и в сильном кураже — я принялся разгуливать по теплоходу и нагло заглядывать во все каюты. Каюта Ардалиона Ивановича была заперта, я стал прислушиваться к звукам, доносящимся за дверью внутри каюты, и через некоторое время до моего слуха стали доноситься совершенно определенные звуки — страстные вздохи, любовный шепот, скрип кровати, ворочанье тел. Вдруг до моего слуха долетел голос поющей под гитару Ларисы. Пройдя еще несколько шагов, я определил каюту, откуда пение доносилось, и распахнул дверь. В каюте мирно и одето сидели актеры Козодулов, Сусликов, Калячинцев, актрисы Непогодина и Стрешнева, режиссер фильма Корнюшонок, консультант Тетка, главный оператор, еще какая-то девушка и Лариса Чайкина, которая восседала посреди всех и пела под гитару свои чудные песни.

— Так вот где веселенькая каютка, — сказал я. — Ну что ж, не буду мешать.

Что за чертовщина! Я ринулся назад к каюте Ардалиона Ивановича. Подойдя к двери, затаил дыхание и прислушался. Я вновь услышал то же самое — любвеобильные вздыхания, шепот, свидетельствующий о страстной неге, скрипенье кровати под разгоряченными телами любовников. Тут меня осенило, я сделал шаг в сторону и прислушался к двери соседней каюты. Мне стало ясно, что звуки страсти доносятся оттуда.

Среди ночи меня в моей каюте разбудил преферансист Мухин.

— Теперь я понимаю, почему Лариса была так недовольна твоими ночными возвращениями. Неужели нельзя заканчивать раньше?

— Да черт их знает, как оно получается. Вроде бы расписываем тридцатку на троих, быстро закрываемся, а потом как пойдут все в гору да в гору, в гору да в гору, никак не можем закрыться до конца. Так и в те разы бывало. Но слушай, черт с ним, с преферансом. Ларисы нет в каюте. Дверь открыта, а ее нет, а у Ардалиона заперто. Пойдем накроем их.

— Ну что ж, пойдем накроем их.

Мы пошли к Ардалиону. Долго стучали к нему в дверь, покуда он не открыл.

— Какого черта? — спросил он сонно.

— Где Лариса? — в голосе Игоря звучал металл.

— Да уж часа три как отправилась спать в вашу каюту.

— Врешь, там нет ее!

— Как нет? Может, она пошла прогуляться?