Почему он оказался в шлюпке — залез ли он туда в утренней суматохе или проводил в ней ночь, — осталось невыясненным. Более того, с учетом его кондиций трудно было представить этого инвалида ловко скачущим через высокие борта шлюпок. Так или иначе, но отход пришлось отложить. Марсовый Шестаков, известный своей ловкостью на вантах, забрался с котом на плечах по канату на палубу и вернул животное в законное его пристанище.

Тем временем матрос Митюхин, сидевший в шлюпке рядом с казаком Юшиным, решил с толком использовать эти несколько свободных минут. Вытащив из-за пазухи большую бесцветную тряпку, он взялся приспосабливать ее себе на голову.

Невыспавшиеся матросы, привыкшие за свою долгую морскую жизнь к самым разнообразным видам, никак не показали своего удивления. Один лишь унтер-офицер Лысаков сделал задумчивое лицо и высказался в общем направлении:

— Портянки на ноги наматывают, деревня. На голове их не надо.

— Смейтесь, смейтесь, — откликнулся из-под своей тряпки Митюхин, хотя ни один человек в слегка покачивающейся на утренней волне шлюпке и не думал смеяться. — Как зачнут комары вас на берегу жрать, так посмотрим, кому смеяться.

— Тогда и глаза подмотай, — рассудительно посоветовал матрос 1-й статьи Котов. — Чего ты дырки оставил? Ну как они тебя в дыру грызть начнут?

— Нету здесь комаров, — гулко прогудел Юшин. — В тайге они. На берегу нет.

Митюхин, закончивший уже обматывать голову и пытающийся водрузить поверх странного сооружения шапку, замер и повернулся к Юшину всем корпусом.

— Точно? — глухо спросил он под своей тряпкой. — А я в Петропавловске слышал, что комаров — тучи.

— Там много, — согласился казак. — А здесь только в лесу. И то — если глубже зайти.

Юшин успел стать до такой степени авторитетом в глазах Митюхина, что он больше не стал ни о чем спрашивать и послушно стянул тряпку.

— Главное, сапог теперь на голову не надевай, — рассудительно, как и прежде, подал голос Котов. — Без портянки уши в момент сотрешь.

Шлюпка вздрогнула от матросского смеха, и все в ней почувствовали себя наконец проснувшимися. Солнце блестело на верхушках волн, с берега долетал запах свежей листвы, над мачтами «Байкала» кружили чайки.

Дождавшись, когда Шестаков мягко спрыгнет на свое место, мичман Гейсмар с наслаждением набрал полную грудь холодного воздуха и махнул рукой.

— Весла на воду!.. И — раз!.. И — раз!..

Шлюпка, а следом за ней и байдарка устремились прочь от надежного материнского борта.

День прошел в трудах, связанных с производством описи. Гребные суденышки сновали по озеру и под морским берегом. «Байкал» медленно шел параллельным курсом на север, не упуская их из виду. К семи часам вечера наступил штиль. Не имея возможности продвигаться дальше, Невельской отдал приказ о возвращении моряков на корабль. Прибыли они уставшие, но полные впечатлений. Говорил, правда, в основном один Митюхин, однако никто из побывавших на берегу ему не возражал. Молча раскладывали на палубе инструменты и грязную промокшую одежду, с улыбкой покачивая головой, лишь когда от восторга он уж совсем загибал.