– Да, Николай, вижу. Только не торопись, голубчик, а то подумают, что бежим. Все равно ведь догонят, так что поезжай спокойно, как раньше.
Между тем он взвел курок пистолета, лежавшего на коленях, и носком сапога подтащил карабин поближе. Подумал – не подняться ли ему на рыжую, но отказался от этой мысли. В конном одиночном бою он сейчас стоил немного, а вдвоем уж как-нибудь отстреляются.
Николай подобрал вожжи и тоже переложил оружие поудобней. Оглянулся очередной раз и вдруг щелкнул языком, радостно вскрикнув:
– Наши, Сергей Александрович, наши!
– Так придержи лошадей, – отозвался Новицкий, опуская осторожно курок. – Подождем, спросим, чем и кому обязаны.
Но трость с потайным клинком все-таки прихватил левой рукой.
Заметив, что коляска сделала круг и готова остановиться, Валериан показал конвойным, где его ждать, и к поднявшемуся навстречу Новицкому подъехал один и шагом. Прямо с седла прыгнул на подножку и стал рядом с Сергеем.
– Я тебе что хочу сказать, Новицкий… – начал он срывающимся глухим голосом. – Ты там поосторожнее будь со своей дипломатией. Не мальчик уже. Не тридцать ведь лет. Береги себя… Ну, прощай!
Он посмотрел в серые глаза невысокого, ладного человека, с которым прошел бок о бок почти четверть века нелегкой военной жизни, и вдруг страшное чувство пронзило его, подобно клинку или пуле. Он понял вдруг, что им не увидеться более
– Прощай! – повторил чуть слышно и спрыгнул с коляски.
Хотел взметнуться в седло, но вдруг согнулся и с гулким лающим кашлем уткнулся в бок вороного. Встревоженный Новицкий тоже прыгнул на землю, хотел было подскочить, поддержать, но Мадатов, как полгода назад, в штабе корпуса погрозил ему кулаком: мол, не подходи, сам справлюсь… Несколько минут он стоял, припав к конскому боку, и умный зверь не переминался, не фыркал, понимая, что не надо мешать хозяину.
Наконец князь выпрямился, сплюнул на землю комочек красного цвета и не быстро, но уверенно поднялся в седло.
– Мадатов! Валериан! – крикнул ему Новицкий.
Впервые за все годы знакомства он обратился к нему по имени и на «ты», но произошло это так естественно, что ни один, ни другой не ощутили неловкости.
– Ты тоже здесь не слишком геройствуй! Не ротмистр уже – генерал!
Мадатов раскинул руки, будто бы готовясь обнять весь мир.
– Конечно! Конечно, дорогой Сергей! Я буду тихий! Совсем тихий! Как мертвый, да?!..