Человек глухо закричал и задёргался, ничего не видя. Он услышал топот ботинок по порогу, шаги, затихающие в доме.

Герберт схватил человека за волосы:

— Ты не думай, — быстро зашептал он, прижавшись губами к уху человека, будто целуя. — Я правда уйду, правда, я не хочу доводить до того, чтобы уже ничего не исправить, но… Твой папаша убил моих людей, если я это оставлю просто так…

Из дома послышались слабые крики и громкий стук. Раз. Два. Три. Три раза глухо стучало, и каждый раз отдавался болью в человеке, он дёргался и кричал, но его удерживали несколько, вдобавок к Герберту, сидящему у него на спине.

Тут было не вырваться.

Человек услышал, как вышли из дома те, кто туда зашёл. Шли они тяжело, поругиваясь. Насколько мог, человек повернул голову…

Он увидел, как верные Герберту горожане несут с собой тело его отца.

И у тела этого нет головы.

— Не–ет!

В человеке что–то рванулось, словно новый орган, или пульсирующая новая железа. Боль. Грусть. Отчаяние. Человек забился о землю как мог, расшвыривая держащих его людей движениями рук и ног, даже несмотря на то, что держали их по отдельности. Но люди, даже откинутые, возвращались. И держали снова. Человек бился и бился. В конце концов, он звук рассекающей воздух палки, и боль ожгла ему затылок. Он забился сильнее. Его снова ударили, и на сей раз он обмяк. Он хотел, хотел рваться, бежать, мстить, но тело не слушалось, глаза сами закрывались, и последним, что услышал человек, были слова Герберта:

— Я поступаю по совести и голову оставляю тебе. Может быть, когда–нибудь мы и правда всё исправим… Оставишь молоток мне на память?

Человек потерял сознание.

…Когда он очнулся, то подскочил сразу же, потому что ему казалось, что всё это произошло всего минуту назад, что можно ещё догнать Герберта и его людей. Он ринулся наружу, к месту, где стоял город, но города уже не было, и даже на горизонте он не виднелся.

Герберт и правда ушёл.

И человек решил идти за ним. Полный злобы, но не ярости. Это было нечто холодное внутри, как лёд, искавшее оптимальные способы добраться до Герберта и убить его. Смотря вдаль и шатаясь от травм и недосыпа, человек хотел пойти искать Герберта сразу, но, немного поразмыслив, решил отдохнуть и набраться сил, именно это новое, холодное, заставило его сделать это.

В конце концов Герберт уже ушёл, и лучше искать его сытым и полным сил…

— ….да… — сказал человек. — Это правда так.

И поэтому он пошёл домой.

Он не знал, что он там увидит, мысли его скакали, метались от самых плохих вариантов до самых хороших. Забегая во двор, потом, по кровавой дорожке к дивану, человек всё–таки надеялся, что увидит на нём своего отца, живого и здорового.