Собираясь уходить, Катя вздохнула и повинилась:

— Лишнего я наговорила про Дёмку Шикаря. Так уж и нужно было обо всем этом языком намолоть?.. А кузнец он и в самом деле даже очень стоящий.

Ушла Катя, и я опять углубился в свою работу. Только перед вечером прилег отдохнуть, но заснул, и крепко заснул. И в глубоком сне меня стала тревожить смена пугающих выкриков и не менее страшной тишины. Я просыпался с мучительным усилием. Казалось, что темнота моего сна ничем не отличалась от топкого болота, из которого так трудно выбраться.

Я открыл глаза. Заметил, что к окну уже подступили густые сумерки. Сквозь них пробивался свет вечерней звезды. Она была на том месте, на каком ей положено быть в этот час. Внезапно тишину обрывают короткий стук в дверь, резкий щелчок замка и неистовый голос Кати:

— Боже мой! Боже мой!

Я выскочил в переднюю. Катя, свалившись на кровать, силилась утопить голову в подушке.

— Боже мой!.. Михаил Захарович, я бога никогда не видала! А когда его просила, он всегда отмалчивался! Почему же я опять к нему?! Ведь не услышит же! Не поймет он! И не поможет!.. А кто поможет?!

— Катя, я не знаю, о чем ты?

Я беспомощно стоял около кровати и ждал ее вразумляющего слова. Скоро она затихла, потом встала, насухо вытерла глаза:

— Митю Чикина, председателя нашего Совета, смертельно ранили. Он в районной больнице. Слухи доходят, жить ему осталось считанные часы. Приходил грузовик райисполкомовский. Увез Надежду, увез Буркина и Акима…

Утром следующего дня из района дали знать, что среди ночи в больнице скончался Димитрий Чикин. Буркин, Аким Иванович и Надежда к полудню привезут его домой.

Со слов Грешнова узнали мы, как все произошло.

Чикин и Грешнов скоро управились с делами в задонских хуторах и уже в два часа, возвращаясь домой, подъехали к развилку. Перед ними теперь лежали две дороги. Одна, левая, была прямым, коротким путем в Затишный, но шла она через лес; другая же, что крутым изгибом опоясывала лес с правой стороны, была длиннее в два раза. Чикин знал, что ехать через лес небезопасно. Они остановились на развилке, подумали, и Чикин сказал:

— Михаил Васильевич, ну чего мы испугались? Какой день выпал — сердце радуется! А пшеницу какую везем? Я про ту, что в двух мешках. Мы ее посеем колхозной весной!.. По дороге лесом мы не больше как через час будем дома. Едем через лес!

И они проехали половину того пути, что пролегал лесом. Они соблюдали известную осторожность: шли рядом, когда с какой-либо стороны к дороге подступали непролазные кустарники, заполнявшие собой просветы между стволами дуба, клена и ольхи, переходили на другую сторону. Они делали это по простым соображениям: если кто-то и выстрелит в них, то за волами и за поклажей на больших санях все-таки безопаснее.