Помнит Грешнов, что Димитрий вздрогнул всем телом, оттолкнул его и кинулся на того, кто успел ножом располосовать мешок с пшеницей и уже замахнулся на другой. Чикин схватился с ним, и они клубком покатились по склону прямо в кусты. Катились и один другого обзывали самыми черными словами. Грешнов слышал, как Димитрий кричал:

— Ты и есть подколодная змея! Гадина, на что ты замахнулся? За это тебя мало задушить! И я тебя задушу!

А злодей ему:

— Врешь! Я тебя раньше прикончу! Радетель колхозного урожая!

Грешнов сплоховал. Ему бы к Димитрию на помощь, но быки, напуганные криком, бежали в сторону от дороги, по узенькой прогалине между стволами ольхи, и Грешнов гнался за ними, боясь, что они обломают упряжь и сани.

Он уже завернул и повел к дороге быков и бурую лошадку, привязанную к воловьим саням, когда раздался выстрел. Грешнов по праву считался человеком армейским: он и действительную в полку отслужил, и перенес фронтовые невзгоды первой мировой войны. Он, не затрудняясь, мог отличить выстрел из револьвера от выстрела из винтовки… Да, выстрел был из револьвера.

Грешнов доподлинно знал, что у Димитрия не было оружия. Значит, выстрелил тот, другой! Предчувствие страшной беды охватило Грешнова изморозной дрожью, и он скатился в кустарник. Димитрий лежал на спине с закрытыми глазами. Лицо его за эти три-четыре минуты так побледнело, будто его измучила долгая болезнь.

— Димитрий, ты живой? — опускаясь на колени, спросил Грешнов.

Чикин устало открыл глаза:

— Дядя Миша (Чикин так называл Грешнова еще тогда, когда был мальчиком), мне доктора… А того я бы осилил… но он же из револьвера… Дядя Миша, а ты покричи, чтобы доктора… — и впал в забытье.

С дороги окликнули:

— Кто тут стрелял? Чьи это быки и лошадь?

Грешнов, выскочив из кустов, только всего и выкрикнул:

— Беда! Спасите раненого! — и хрипло заплакал.

С широких парных саней соскочили двое в милицейской форме. Они умело подняли раненого и перенесли его в свои сани. Третий, не слезавший с заседланной лошади, присмотревшись к раненому, подавляя вздох, сказал:

— Да это ж Димитрий Чикин, председатель Затишанского Совета! Ай-яй-яй! — И он сокрушенно покачал головой. — Знали, гады, в кого стреляли!.. Да он хоть дышит?

— Дышит, а на слова не откликается.

— Гоните лошадей! Гоните прямо в райбольницу! Может, еще успеете… А я провожу этого, что с мешками, и пошарю по лесу — бандит далеко не утек.

Грешнов видел, как сани, стремительно скользя, увозили Димитрия все дальше. Он видел, что те два милиционера не сидели в санях, а стояли на полозьях и все замахивались на лошадей. Милиционер, оставшийся проводить его, приподнявшись на стременах, следил за санями, которые начинали скрываться за придорожной грядой леса.