Снова взметнулся непокорный ветер. Сильнее зашуршали усохшие листья кукурузы. Полицаю, наверное, показалось, что шорох поднят не только порывом ветра, но и этими, что вышли из машины и будто направились сюда.

— Скорей пошли! По скату спустимся к кургану… Там лес!

И что удивительно было для Полины Шахтерки и для Огрызкова — полицай на ходу с растерянной торопливостью срывал пришитую к рукаву повязку.

— Да вы ж поймите, — объяснял он им. — У меня нету законной подписи германской комендатуры на документе… А без такой подписи все теперь — пшик!..

Ему никак не удавалось оторвать редкой строчкой прошитую нарукавную повязку. И тут виноваты были не нитки, а все-таки игривый ветер, то и дело взлетавший над плохо убранным кукурузным полем и с шорохом продолжавший трепать сухие листья.

Полицай ругал какого-то Пантюшку:

— Он же хорошо знал про новые порядки!.. Он знал, что родится кто — русский, татарин, тем паче еврей, — без подписи начальства его нет на свете, будто он и не родился… Так чего же он не оформил документа, как положено его оформить по новому порядку?!

Полицай в сердитом рывке сумел-таки сорвать с рукава повязку. В суете и озлоблении засовывая повязку в карман, он не заметил, как из повязки вырвался листок бумаги. Тут же он был подхвачен волной ветра и тут же ею прижат к стеблю кукурузы. Этот листок, мелко трепетавший краями, взяла Полина Шахтерка и засунула его под косынку и под туго повязанный шерстяной платок.

— Что вы тянетесь как недобитые? — оглянувшись, сердито крикнул полицай Огрызкову.

— Женщина отстает. Я ж не могу ее бросить тут, — указал Огрызков на Полину Шахтерку.

— Ну, черт с вами, плетитесь! Если нужны будете — свистну… По свисту найдете…

И полицай скрылся под скатом, где кончалось плохо убранное кукурузное поле и через неширокую прогалину желтела и бурела лесная опушка знаменитого в этих местах кургана.

Какое-то время Полина Шахтерка и Огрызков шли молча. Тит Ефимович и не собирался заговорить первым. За длинные часы сегодняшней дороги, очень короткой, если ее измерить на километры, он убедился, что Полина Шахтерка самые опасные для жизни трудности умеет обойти умно и смело. Он так бы не сумел. И он ей разумно уступал первое слово. И так будет до тех пор, пока они не подойдут к этому кургану. А дальше?.. Огрызков затаенно вздохнул. Дальше он должен, несмотря на полное доверие к своей попутчице, расстаться с ней.

С трудом и неловкостью выговаривая слова, Огрызков сказал Полине Шахтерке, что дальше пойдет один, так указывает дело.

— Ну что ж… Ну что ж… — ответила Полина, доставая из-под платка листок. — Вот он потерял… когда отрывал повязку… Почитаем вместе и уж тогда… разбредемся…