— Секс. Хах.

Мои щеки пылают, когда в голове вспыхивают воспоминания о прошлой ночи: лицо Лаклана у меня между ног, мой кулак, крепко вцепившийся в его волосы, и как сильно я прижимала его греховный рот к своей киске. Прошло всего две недели с тех пор, как наши жизни и желания наконец-то совпали, и теперь с каждым днем мы становимся все ближе друг к другу. Каждую ночь он трахает меня, пока я не отключаюсь, измученная, но удовлетворенная. С каждым утром я просыпаюсь, забывая, как жила до появления Лаклана в своей жизни и в постели. Иногда я думаю только о его прикосновениях. О его руках на своем теле. Его поцелуях на шее. Его члене во мне…

— Настолько хорош, что даже не можешь держать тебя в руках, да? — спрашивает Роуз, когда я ерзаю на стуле. Она улыбается, а мой румянец становится еще ярче. — Я рада за тебя, Ларк. Ты этого заслуживаешь.

Хотя я и выражаю ей свою благодарность, но делаю это с долей грусти. Я знаю, что не могу сказать того же Роуз. И по тому, как мы обе смотрим в стол, она тоже это понимает.

— Как я с тобой свяжусь? — спрашиваю я, когда Роуз допивает свой кофе и ставит пустую кружку на стол, откидываясь назад и глядя на меня с грустной улыбкой.

— У меня есть телефон. Возможно, в цирке «Сильверии» царит доисторическая атмосфера, но в нем также есть современные технологии.

— Я знаю, но ты будешь повсюду. Встретиться будет сложнее. Но я буду навещать тебя так часто, как смогу, когда ты будешь поблизости.

— Я буду рада. Тебе и Слоан, — Роуз качает головой и сглатывает, ее улыбка увядает. — Вы мои девочки. Мои балли-бабы¹⁹.

— Я все еще понятия не имею, что это значит, но мне нравится, — я улыбаюсь и делаю глоток кофе. — Когда ты уезжаешь?

Роуз бросает взгляд на часы и прикусывает губу.

— Примерно через час.

— А что Фионн?

— Он меня подвезет. И на этом, думаю, все, — Роуз пожимает плечами. Печаль все глубже проступает в ее чертах, хотя она и пытается это скрыть. Я тянусь через стол и беру ее за руку. Я знаю, каково это — пытаться сохранить мираж ради чьего-то блага, в то время как ты сам рушишься за этой иллюзией. Не проходит и секунды, как слезы наворачиваются на ее глаза.

Я не говорю ей, что все будет хорошо. Не знаю, правда ли это, и не хочу притворяться, что подобные комментарии — не банальны. Я больше не буду говорить пустые, обнадеживающие слова. Ни самой себе, ни другим. Поэтому вместо этого беру Роуз за руку через стол и говорю ей, что на самом деле чувствую.

— Я буду скучать по тебе.

Роуз кивает.

— Я тоже буду скучать по тебе, — шепчет она. Ее улыбка становится очень грустной, и у меня щемит в груди. — Ты знаешь, что говорят о цирке.