Нравоописательными заметками Булгарин, вероятно, дебютировал как польский писатель. Если верить его словам, он уже «в 1815 году был известен в Польше сатирическими статьями о нравах, помещенными им в разных польских журналах»[1113]. С большой долей вероятности можно говорить о его участии в 1816–1819 годах в виленских периодических изданиях, среди которых исследователи особо выделяют газету «Wiadomości Brukowe» («Уличные известия»). Безусловно же можно утверждать, что сатирические статьи «Уличных известий» с их «старомодным стилем» – в духе «всевозможных „зрителей“ XVIII века»[1114] – оказали влияние на тематику и стилистику русских очерков Булгарина[1115] и на его нравоописательный роман[1116]. Для нашей темы особо следует отметить ориентацию польской газеты на городскую тематику, о чем свидетельствует ее заглавие[1117].

Однако русские критики и рецензенты 1820‐х годов, мало знакомые с польской литературой, сопоставляли сатирико-бытовые очерки Булгарина с другими образцами европейской литературы, в частности с серией сатирических очерков-фельетонов французского журналиста Виктора Жозефа Этьена Жуи, которые еженедельно помещались в «Gazette de France». В начале 1810‐х годов они были собраны в книги, в заглавии которых фигурировало слово «пустынник», причем парижские очерки составили первый сборник «Пустынник с Шоссе д’Антен». Булгарин сам дал повод к такому сопоставлению, указав в анонсе к «Литературным листкам», что в них «будут помещаться… забавные и поучительные статьи о нравах, вроде Аддисонова[1118] „Зрителя“… и „Пустынника“ известного Жуи»[1119]. Бестужев (Марлинский) с энтузиазмом подхватил это сравнение и в статье «Взгляд на русскую словесность в течение 1823 года» писал: «Прибавления к „Северному архиву“ г. Булгарина (т. е. „Литературные листки“. – А. К.) оживляют на брегах Невы Парижского пустынника. Живой забавный слог и новость мыслей готовят в них для публики занимательное чтение, а оригиналы столицы и нравы здешнего света – неисчерпаемые источники для его сатирического пера»[1120].

Пустынник (отшельник) сентиментальных произведений под пером Жуи превратился в бойкого репортера, описывающего жизнь современной столицы, «наружные нравы и обычаи» горожан, «из которых составляется общее понятие о характере различных сословий общества»[1121]. Такая пародийная метаморфоза, переключившая внимание читателей от элегических описаний чувств и сельских пейзажей к картинам современной городской жизни – жизни парижских кварталов, набережных, улиц, кофейных домов, больниц, рынков, магазинов, кладбищ, почтовых дворов, цветочных лавочек, модных магазинов, маскарадов и т. д., – сделала имя Жуи популярным во Франции и России. Вот как определил эту новую манеру сам Булгарин в рецензии на перевод «Антенского пустынника»: «Жуи списывал картины общества с натуры; он не углублялся в размышления для обнаружения сокровенных пружин сердца, но, представляя людей в действии, характеры в разных чертах и жизнь общественную во всех ее изменениях, он заставляет мыслить и замечать самого читателя, забавляя его смешными сценами и наставляя нравоучительными примерами»[1122].