– Хорошо! – прокричал Иван Аркадьевич. – Жду!

Бросив трубку на аппарат, он развернулся к нам:

– Алла, отметь, завтра я прям с утра к Григорьеву. И напомни мне часа в три, чтобы я акты сверил.

Аллочка послушно записывала в пухлый блокнот.

– Так, дальше, – поморщился Иван Аркадьевич, – комиссия приезжает завтра днем. Московским поездом. Скажи Альберту, чтобы зашел сегодня, после четырех, обсудим, как встречать их.

Аллочка кивнула и записала.

– Накладные подвезли?

– Нет еще, – пискнула Аллочка, роясь в записях.

– Так какого ангела ты до сих пор им не позвонила?! – взорвался Иван Аркадьевич. – Быстро, одна нога тут, другая там! Чтобы через час у меня уже все было!

Аллочка выскочила за дверь, подмигнув мне на прощанье.

– Скажи, Карягин ругается! – вдогонку прокричал Иван Аркадьевич.

Мы остались одни. Иван Аркадьевич пристально смотрел на меня, что-то раздумывая. Пауза затянулась.

– Добрый день, Иван Аркадьевич, – решила, что не стоит затягивать разговор, я.

– Ты вернулась, – констатировал он, не обратив внимания на мое приветствие. – Хорошо.

Опять помолчали. Иван Аркадьевич морщил лоб и что-то напряженно думал.

– Слышала? Комиссия приезжает завтра, – наконец, сообщил он. – Думаю, после обеда уже приступят.

Я мрачно молчала.

– Есть две новости, хорошая и плохая, – проинформировал меня Иван Аркадьевич.

Я продолжала молчать.

– Комиссия будет работать полтора дня, – заявил он.