– А после двенадцати карета превратится в тыкву, – пробормотала я.

Иван Аркадьевич прекрасно меня слышал, но сделал вид, что не понял сарказма.

Ладно. Вода камень точит.

– Только учти, председатель у них сама Иванова, – вздохнул Иван Аркадьевич. – Ох и вредная баба.

Я учла.

Иван Аркадьевич еще немного посотрясал воздух, мотивируя меня на великие свершения, а затем отпустил работать.

Я медленно шла по коридору, размышляя о нашем разговоре, как на меня обрушился вихрь:

– Лидка! Горшкова!

Зоя Смирнова радостно бросилась обниматься:

– Это правда, ты вернулась?! Насовсем?!

Я хотела ответить, но Зоя не дала, уцепилась в меня, продолжая захлебываться радостью:

– Ты представляешь, Лид, в нашей газете написали заметку о том международном мероприятии и меня сперва забыли указать, так в сегодняшнем номере про меня написали аж целую статью! И там есть мое фото! Полностью все про меня! Аж целая колонка! Ты представляешь?! Ну скажи, Лидка, ты такое себе представляешь?!! Швабра чуть не умерла от зависти!

Я успела только кивнуть, как Зоя потащила меня:

– Пошли к нам, покажу!

Я отрицательно покачала головой:

– Погоди, Зоя. Я сейчас должна бежать.

Зоино лицо вытянулось.

– Давай ты захватишь газету в столовку, и я в обед почитаю?

– Лидка! – взвизгнула Зоя, – ты – лучшая!