Наутро отец-келарь привёл в его комнатку рослого, подтянутого мужчину преклонного возраста. Старец видал его не раз — и на службах по храмам, и на работах на территории. Что уж, в монастыре, за прочно запертыми воротами, отсекающими обитель от страстей и страхов внешнего мира, за годы добровольного затвора все стали одной семьёй — и монахи, и миряне, нашедшие кров и убежище под благодатной сенью монастырских келий и куполов. Каждый на глазах, но насквозь не прозришь — что за человек, что за род его занятий был до того, как…

— Привёл. — поклонился отец Онисим, тучный мужчина средних лет, с курчавой бородой, монастырский келарь. На нём и лежала основная тягота встраивания мирской общины монастыря в непонятную и сложную церковную жизнь обители.

— Здравствуйте, батюшко! — поклонился и сложил длани для принятия благословления духовника мужчина.

— Проходите, проходите, милок! Что ж Вы в дверях-то? Как величать Вас? Прошу прощения — часто виделись, а имени Вашего не припомню…

— Олег Николаевич Страхов, отец Зосима. Можно просто — Олег. — присаживаясь на стульчик, на который его настойчиво направляли сухонькие руки отца Зосимы, ответил тот.

— Как же, как же, Олег Николаевич, давайте уж по чину. Не нужно нам «простоты», не простой разговор у нас с Вами пойдёт. — уселся на аккуратно заправленную кровать батюшка, которая была изрядно высокой — ноги старичка повисли над полом. Заметив, что посетитель, глядя на него, сидящего этак, едва заметно улыбнулся, батюшка отмахнулся: — Старость! Сохнем с годами; раньше-то доставал! Ой, что ж это я?! Пригласил — а не угощаю; чайку? Нашего, монастырского, с травами! Давайте, а?!

— Ну, давайте, батюшко!

— Сейчас, сейчас! Вот ведь, забывчивый какой! Сафрооооний, милок! Угоди старику — согрей нам чаю с Олегом Николаевичем!

Тихий Сафроний неслышно возник, кивнул, и тут же растворился за дверью, вернувшись через пять минут с дымящимся чайником, плошкой мёда и двумя ложками.

— От спасибо, сынок! Спасибо! Ну, ступай теперь, ступай… Вы, Олег Николаевич, не стесняйтесь. Чаёк-то прихлёбывайте…

— Спасибо, батюшко! Но Вы ведь не ради чаепития меня позвали…

— Не ради. А вот скажите-ка мне, милок: говорят, Вы военный…

— Верно ваша монастырская разведка работает, батюшка! — ухмыльнулся Страхов. — Так и есть, чего скрывать… Военный, вернее — был. Подполковником в отставку в 2008 вышел. Вот с женой давно собирались по святым местам проехать. Тут, как говорится, и войну встретил. А был бы в Москве…!

— История не знает сослагательности, милый мой. — отмахнулся старец. — Как случилось — так и случилось. На всё воля Божья!