— Ну вот, вот и хорошо. — добрые глаза отца Зосимы были прямо перед ним. — Очнулся.

Вернувшись, Дуров поднял глаза к потолку — как и раньше, под ним, изредко помигивая, горела красная лампа.

— Я… — проскрипел он. — Что это было?

— А что было? — нагнулся над ним брат Софроний.

— Ну это. Сначала свет погас, а потом… потом другой появился. И все вернулись…

— Кто — все? — снова переспросил Софроний.

— Все ребята наши. Кто ушёл, и кто… умер уже. А ты — летал…

— Я? — удивлённо ткнул себя в грудь келейник.

— Ты. В белом весь. — при этих словах брат Софроний перекрестился.

— Давай-ка вставать, Алексей. — подхватил его под плечи старичок. — Мало-ли что померещится. Вот так.

Отец Зосима поднял Дурова на ноги, и поддерживая, довёл до стула. Тот грузно упал на него. Старик было направился к столу, но Дуров вдруг ухватил его за рукав.

— Постойте, батюшка. — хрипло попросил он, и отпустив рукав рясы, извинился, глядя на свою руку, — Вы простите. Скажите — это ведь всё есть, да?

— Что? — удивился такому малопонятному вопросу старец.

— Этот… другой мир. Где все живы.

Отец Зосима задумался на пару секунд, а затем присел рядом, глядя прямо в глаза Дурову.

— Ну конечно, он есть, Алексей. Конечно есть.

— А вы знаете, как всё будет?

— Я?! — ещё больше удивился старец. — Откуда ж мне? Только Бог знает.

— С нами. Что будет с нами? Ведь вы же прочли эту книгу…

— Ах вот ты о чём. — сообразил наконец отец Зосима. — С нами… Ведь книга — не компьютер. Может быть так, а может — и эдак. Господь человеку дал великий дар — собственную волю и право поступать по ней. Поступишь так — и будет одно, эдак поступишь — другое. Ничего не предопределено. А многое в книге и вообще сокрыто… Пока. И чтобы стереть эти белые пятна, знаешь ли ты, что нам потребно совершить?