Отсюда необходимость для монаха полного и всецелого послушания игумену и духовному отцу. Отметим, что в большинстве греческих монастырей игумен и духовный отец – это, как правило, одно и то же лицо. В русских монастырях, в том числе на Афоне, эти два служения разделяются: служение игумена сопряжено преимущественно с административными обязанностями, тогда как духовник занимается духовным окормлением братии.

Взаимоотношения между духовником и духовным чадом внутри монашеской традиции должны быть построены на полном и беспрекословном послушании последнего первому: «Живое Предание Церкви, текущее чрез века из поколения в поколение, есть одна из самых существенных и вместе тонких сторон ее жизни. Там, где нет со стороны ученика никакого сопротивления учителю, душа последнего, в ответ на веру и смирение, открывается легко и, быть может, до конца. Но как только вступает хотя бы малое сопротивление духовному отцу, так неизбежно прерывается нить чистого Предания и закрывается душа учителя».

В связи с данной темой отец Софроний касается вопроса о соотношении Священного Писания и церковного Предания. Вопреки распространенному в католической среде представлению о Писании как первичной форме Божественного Откровения и Предании как некоем вторичном источнике отец Софроний утверждает, что Писание является частью Предания. Более того, «если бы Церковь лишилась своего Предания, то она перестала бы быть тем, что есть… Если же предположить, что по тем или иным причинам Церковь лишается всех своих книг, то есть Ветхого и Нового Заветов, творений святых Отцов и богослужебных книг, то Предание восстановит Писание, пусть не дословно, пусть иным языком, но по существу своему… Священное Писание не глубже и не важнее Священного Предания, но… одна из его форм».

Здесь отец Софроний развивает мысль старца Силуана о том, что монахи могли бы написать новые книги о духовной жизни, если бы творения Отцов Церкви были утрачены. Он также отмечает, что «каждая новая книга, имеющая притязание включиться в учение Церкви или выразить его, подвергается суду Церкви, которая медлительно, но все проверяет и испытывает со всех сторон, и прежде всего со стороны влияния учения на жизнь».

Через этот путь всесторонней проверки прошла и книга отца Софрония «Старец Силуан», которая ныне воспринимается как классическое выражение православной монашеской духовности. И популярна она отнюдь не только у греческого «простонародья»: переведенная на множество языков, она заняла прочное место в ряду наиболее выдающихся творений монашеской письменности, и читают ее как монахи, так и миряне. Причем если «простонародью» более интересны писания старца Силуана, то более интеллектуально утонченным читателям интересны мысли отца Софрония, построенные на учении старца.