Он бархатно рассмеялся. Помона окончательно перестала понимать, где заканчивались сегодня границы сновидений и когда они успели перетечь в реальность.

– И вам доброе утро. Не будете против позавтракать внизу? Ми-Кель не соглашается забраться на мертвое древо, – виновато добавил он. – Предрассудки, если понимаете. Боится прикасаться к «нечистотам».

Помона была только рада хоть ненадолго отдохнуть от головокружительной высоты. С его помощью она спустилась на землю, а пока Ти-Цэ готовил все к приему пищи, пересказал Помоне события минувшей ночи.

Он весьма тактично преподнес все случившееся, но уши Помоны все равно полыхали: после вчерашней исповеди ему стало легко (даже слишком) делиться с ней самыми личными подробностями. Ти-Цэ ее реакция позабавила. Хотя, забавным ему сейчас казалось все подряд. Никогда прежде Помона не видела его в таком приподнятом настроении.

– А вот вы выглядите неважно, – заметил Ти-Цэ и оглядел низенькую женщину со всех сторон, словно только что ее заметил.

Помона только отмахнулась.

– Порядок. Теперь, когда у вас с Ми-Кель все наладилось, я оклемаюсь следом.

Его брови взлетели ко лбу.

– Вы это из-за меня? Я… страшно сожалею, что не контролировал свои чувства. Мне стоит позаботиться о том, чтобы впредь этого не повторилось.

Помона покачала головой, как бы говоря, что такое бывает со всеми, но Ти-Цэ остановил ее взмахом ладони.

– Мои проблемы не должны касаться никого, кроме меня, и уж тем более – не должны касаться лично вас. Я на службе, и буду только признателен, если не сочтете за труд напоминать об этом непутевому провожатому по мере возникновения такой необходимости. Пожалуйста, – добавил он, когда лицо Помоны вновь исказилось несогласием. – Отнеситесь к этому с пониманием и терпимостью к «причудам» другой культуры. Йакит не проживет жизнь достойно, если к ее исходу не сумеет взять над собой контроль. Вы только оказали бы мне услугу. А если посчитаете свои замечания негуманными, то просто вспомните, как нас учили самоконтролю в юношеские годы.

Ти-Цэ повернулся к ней спиной и перемахнул вишневую мантию через плечо, обнажив корку грубо затянувшихся ран. Помона отвела глаза.

– А что стало с твоим Наставником? Где он сейчас? – увильнула от темы Помона. – Еще жив или…

– Что вы! Живее всех живых, в этом я уверен. Слышал от своих, что они видели его два года назад – к своей женщине приходил. А я все… никак туда не дойду сам, чтобы поздороваться.

– А что так?

– Думаю, у него и без меня хлопот полон рот.

– Ти-Цэ, – позвала Помона после недолгого молчания.